Хаос
Шрифт:
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я не совсем счастливым голосом.
— Жду, когда ты мне перезвонишь, — холодно отвечает он, и его взгляд становится жестче, когда он переходит на Шона.
Это взгляд, который я видела раньше — от каждого из моих братьев в тот или иной момент. Он словно рычит: «Держись подальше от моей сестры». А у Кэла есть оттенок: «Я знаю, что ты привел фанаток в автобус, придурок».
— О, даже не делай вид, что ты злишься, — поддразнивает Кэла Лэти. Он улыбается мне и продолжает: — Он в восторге от шоу, твердил, не переставая: «Это моя сестра! Это моя сестра!».
Кэл
— Это Шон, — говорю я.
Кэл засовывает руки в задние карманы, вместо того чтобы протянуть одну Шону.
— Я знаю, кто он.
Брови Лэти взлетают почти так же высоко, как и мои, и я заикаюсь:
— Э-э-э…
— Приятно познакомиться, — говорит Шон, протягивая руку с улыбкой на лице, совсем не похожей на те, которые он дарит мне. Это улыбка для поклонников, которые преступают границы — красивая, правдоподобная, но фальшивая.
Кэл опускает взгляд на руку Шона, словно хочет вцепиться в нее зубами, а не касаться кожей. Я раздумываю, не придется ли мне силой вытащить его руки из задних карманов и заставить его играть по правилам с Шоном, но потом он неохотно вытаскивает пять пальцев из своей темной джинсовой ткани и тянется вперед.
— Кэл.
По пути обратно в гримерку Лэти любезно заполняет неловкое молчание, и мы с Шоном кое-что узнаем. Во-первых, Кэл позвонил Лэти, чтобы попросить его позвонить мне, но Лэти настоял, чтобы они просто приехали сюда. Во-вторых, Лэти поставил условие для импровизированной поездки, и это условие состояло в том, что они должны пойти в новый супер-модный клуб перед отъездом. В-третьих, мы с ребятами должны пойти вместе с ними.
— Это же гей-бар! — Адам визжит между смешками, когда мы все подходим к сверкающей радужной вывеске перед входом в Out, «новый супер-модный клуб», в который Лэти каким-то образом заставил Кэла согласиться пойти — вместе со всеми нами.
Майк, Шон и Джоэль стоят плечом к плечу на тротуаре, уставившись на психоделическую дверь, как будто могут навсегда потеряться внутри. Это не похоже ни на что, что я когда-либо видела — все плазменные технологии и цветные вихри, которые вспыхивают и танцуют, бросая свое свечение в темноту. Адам, всегда готовый на все, оборачивается, его глаза блестят от возбуждения.
— Это долбаный гей-бар!
— Почему ты так взволнован? — спрашиваю я, не в состоянии остановить себя от хохота.
Тяжелый бас пульсирует внутри клуба, заставляя нагретые летом волосы на затылке встать дыбом. Огни, музыка, длинная очередь людей, растянувшаяся вокруг квартала — все это заставляет полночь казаться волшебным часом, временем для танцев и смеха, а не для теплых постелей и сладких снов.
— Я никогда не был ни в одном из них! — отвечает Адам.
— Нам вообще можно туда заходить? — Майк заканчивает просматривать длинную очередь и скептически смотрит на Лэти.
— Конечно, можно, — отвечает Лэти рядом со мной. Он улыбается Майку и добавляет: —
Джоэль, с его ирокезом, окрашенным в калейдоскоп радужных цветов, отбрасываемых мигающей дверью Out, бросает на нас тревожный взгляд через плечо.
— А они не подумают, что мы геи?
Лэти хихикает и качает головой, яркие огни освещают его и без того яркую улыбку.
— Поверь мне, они смогут сказать, что ты натурал, через три и четыре десятых секунды.
— Но это не значит, что они не будут клеится, — поддразниваю я, и Лэти подмигивает мне, прежде чем идти впереди всех к двери.
Он обходит невероятно длинную очередь, заполненную в основном парнями и несколькими девушками, чтобы сверкнуть своей фирменной улыбкой вышибале, и после минуты милого разговора машет нам всем, и мы обходим очередь, чтобы попасть внутрь.
— Они даже не проверили наши удостоверения, — замечаю я, когда мы входим в черный как смоль коридор, освещенный только дождем пятен, все еще засыпающих мое зрение.
— Вы рок-звезды, — слышу я голос Лэти, когда мы идем вперед, к тонкой полоске света на полу.
Я раскидываю руки, пытаясь почувствовать, что меня окружает, но тут тяжелая рука обвивает мои плечи, и знакомый запах окутывает меня в темноте. Я цепляюсь за футболку Шона и позволяю ему вести меня к свету, музыка в конце темного туннеля становится все громче и громче с каждым осторожным шагом.
Щелчок двери, и меня ослепляют синие, красные, желтые, зеленые цвета. Лазеры и светящиеся палочки заполняют комнату, и я не вижу ничего, кроме танцоров — танцоров на полу, танцоров в клетках, подвешенных к потолку, женщин, танцующих с женщинами, женщин, танцующих с мужчинами, и повсюду мужчины, танцующие с мужчинами. Все одеты во что-то эффектное или едва одеты вообще, и в моих леггинсах из искусственной кожи и майке, разработанной Ди, я почти вписываюсь.
— Как мы проберемся куда-нибудь? — кричу я сквозь музыку, и улыбка Лэти становится дьявольской за секунду до того, как он хватает моего брата за руку и тащит его в толпу.
Они исчезают в сверкающем море тел, и я остаюсь стоять с четырьмя парнями-натуралами, которые заняты тем, что смотрят на меня так, будто у меня есть все ответы, которых нет у них.
Рука Шона упала с моего плеча незадолго до того, как открылась дверь, поэтому я свободна для Майка, который притягивает меня к себе, говоря:
— Я с Кит!
Нас засасывает в толпу, оставляя Адама, Шона и Джоэля стоять и смотреть друг на друга с потерянным выражением на лицах.
Мы с Майком не столько танцуем, сколько маневрируем. Вплетаемся друг в друга, входя и выходя из свободного пространства, пока я, наконец, не замечаю открытую лестницу, ведущую вниз к длинному, сверкающему серебряному бару на другой стороне комнаты.
— Туда! — кричу я, указывая на стойку бара, вскидывая свою руку в воздух.
Парень с широкими зрачками хватает мою руку и крутит меня быстрее, чем диско-шары, подвешенные к потолку, и у меня так кружится голова, что я не знаю, что крутится — я, комната или пол под ногами. Когда голова идёт кругом, он передает меня обратно Майку, который поддерживает мое все еще вращающееся тело, помогает добраться до бара и сажает на свободное место перед барменом.