Хаос
Шрифт:
Мой медиатор бренчит последнюю песню до самого конца, и среди громовых аплодисментов мои гудящие ноги несут меня обратно к ее раздражающей улыбке. Я занята тем, что выпиваю содержимое бутылки с водой рядом с Майком, а Адам игнорирует Викторию, хлопая всех по спине и поздравляя с очередным успешным шоу.
Моя голова повернута к Адаму, но глаза сосредоточены на Виктории, когда она бочком встает рядом с Шоном. Она одета в сочетающиеся белые юбку и топ, которые могли бы выглядеть по-деловому, если бы не кожа, которую она показывает. Топ слишком тесный, с глубоким вырезом, который примерно на четыре пуговицы ниже уровня «слишком», и мини-юбка
— Итак, — говорит она, откидывая с лица прядь светлых волос и беря Шона под руку, — кто хочет налить мне выпить?
Я впиваюсь взглядом в ее шелковистую белокурую голову всю дорогу по коридору за кулисами до гримерной. Виктория впереди и в центре, зажатая между Шоном и Адамом, а я сзади между Джоэлем и Майком, стараюсь не получить пощечину каждый раз, когда она перебрасывает свои дурацкие волосы через дурацкое плечо.
— Думаю, ты знаешь, почему я здесь, — говорит она, ее белые каблуки громко стучат по ламинированному полу. — Джонатан все еще очень, очень хочет, чтобы ты подписал с ним контракт.
Она бросает надменно вздернутый нос через плечо, когда я прерываю с «Кто такой Джонатан»?
— Джонатан, — повторяет она, как будто я идиотка, что спрашиваю, — президент Mosh Records.
— Ты имеешь в виду своего отца?
Майк хихикает, когда она отворачивается, не отвечая мне.
— Так или иначе, — продолжает она, как будто я вообще ничего не сказала, возвращая свое внимание к Шону и пропуская взгляд, которым я делюсь с Майком и Джоэлем.
Они оба притормаживают с веселыми выражениями на лицах, держась позади, пока Виктория тащит Шона и Адама в гримерку. Она все твердит и твердит о том, что контракт мог бы сотворить чудеса для нашей группы, и мы втроем ждем, пока она уйдет вперед.
— Она ненавидит, когда ей напоминают, что единственная причина, по которой она работает на компанию, это должность ее отца, — объясняет Майк, и Джоэль кивает в знак согласия.
Я помню, как Шон упоминал Mosh Records, что-то о том, что они каннибалы…
Не сомневаюсь, что Виктории понравится его вкус.
— Она влюблена в Шона или что-то в этом роде? — спрашиваю я, и Джоэль продолжает энергично кивать.
— Виктория приспособленка, — рассуждает Майк. — Так что да, прямо сейчас она влюблена в Шона.
Джоэль перестает кивать достаточно долго, чтобы возразить:
— Она была влюблена в него задолго до того, как мы стали известными.
Я смотрю на Майка, ожидая подтверждения, но он просто пожимает плечами, не делая ничего, чтобы успокоить мои нервы, когда мы заканчиваем короткую прогулку в гримерку.
За последние полторы недели, проведенные с Шоном, я узнала, что он рано встает, никогда не пьет одинаковое кофе два дня подряд и обычно надевает очки в толстой оправе, когда читает. Я видела, как вздымается и опускается его грудь, когда он спит, как выглядят его волосы, мокрые после душа, как он крутит гитарный медиатор у губ, когда пытается придумать слова для песни.
На сцене Адам — фронтмен, но за кулисами — шоу Шона. Он заказывает наши выступления, планирует веселые развлечения в наши выходные, забирает наши заказы на кофе каждый раз,
Не знаю, что я ожидаю увидеть, когда заворачиваю за угол в гримерку, но это точно не Виктория, уютно устроившаяся на коленях Шона и обвившая его шею своими тонкими ручонками. Комната гудит от людей, жаждущих поздравить нас с великолепным шоу, и блондинистый каннибал в белом удостоверяется, что она находится прямо в центре этого.
— Джоэль! — кричит она, как только мы входим внутрь, чтобы убедиться, что она звезда шоу. Ее голос такой раздражающий и плаксивый, что я не знаю, как кто-то мог бы его пропустить. — Я слышала, у тебя есть подружка!
Джоэль падает рядом с Адамом на диван напротив Шона, положив ноги на кофейный столик и сцепив пальцы за головой.
— Как и у Адама, — говорит он, и Виктория улыбается.
Как будто меня здесь вообще нет. Как будто я невидимка, и если бы я не была уверена, что Шон смотрит на меня, то поверила бы в это. Я чувствую, как они — эти бездонные зеленые глаза — смотрят на меня, хотя я и не хочу встречаться с ним взглядом. Как я могу, когда она обнимает его? Как будто он наблюдает за мной… Для чего? Посмотреть, не возражаю ли я, что у него на коленях сидит горячая цыпочка?
Если ему нужно мое одобрение, он его не получит. Но он и не получит моего неодобрения, потому что я не имею на это права.
Шон не мой. И никогда им не был.
— Я и об этом слышала, — говорит Виктория, когда Майк отходит от меня.
Он направляется к столику, полному еды и напитков в углу, а я направляюсь к подлокотнику дивана Джоэля, наблюдая, как Виктория адресует свою улыбку Шону, который выглядит так, как обычно после шоу — усталый, но бодрый, как будто он преодолел усталость и решил, что ему больше никогда не нужно спать. Его радужки темнее, волосы влажные и вьющиеся на кончиках, и все его тело выглядит так, будто зашипит от прикосновения. Я проводила ночи, гадая, как будет ощущаться его грудь рядом с моей сразу после шоу, когда мы оба все еще наполнены адреналином и светом сцены. Теперь Виктория проводит пальцами по его ключице.
Шон дергает подбородок и встречается с ней взглядом.
— Но только не ты, верно? — продолжает Виктория, ее карие глаза сверкают, когда она так нагло спрашивает, есть ли у него девушка. — Ты все ещё свободен.
И на этой фразе я понимаю, что мне, пожалуй, пора. Не дожидаясь ответа, я встаю с дивана и встречаюсь с Майком у стола с едой. Хватаю печенье, откусываю кусочек и наливаю себе столь необходимую порцию водки, проглатывая ее и морщась от послевкусия — желанное отвлечение.
— Когда мы станем достаточно известными, — говорит Майк, когда я пытаюсь заменить вкусом печенья мерзкий привкус во рту, — я потребую, чтобы на каждом шоу была пицца. — Его большие пальцы подносят маленький мини-сэндвич ко рту, и он корчит гримасу, прежде чем положить его в рот.