Хаос
Шрифт:
— Это было страшно, — говорит он, посмеиваясь позади меня, и я оборачиваюсь и смеюсь вместе с ним.
— Интересно, как поживают Лэти и Кэл?
Майк делает знак бармену через мое плечо, и я заказываю «Кранберини» для нас обоих, прежде чем он может возразить. Он потягивает сахар и корчит мне рожу, когда я вижу группу горячих девушек, проходящих мимо него, чтобы найти свободное место в баре.
— Держу пари, ты сможешь найти здесь хорошую подружку, — кричу я, перекрикивая музыку, и тёплый взгляд карих глаз Майка следует за моим
Они все одеты в облегающие платья, много косметики и килограммы сверкающего блеска. Они выглядят так же, как большинство девушек, когда пытаются быть красивыми для себя, а не для кого-то другого — блестящими, яркими и счастливыми.
— Разве девушки не приходят сюда, чтобы их не приглашали на свидание? — возражает Майк.
— Вот именно! Вот почему их оборона ослаблена! — Когда он смеется, как будто я шучу, я надуваюсь. — Серьезно, Майк, ты должен пригласить кого-нибудь на свидание.
— Почему это?
— Ты заслуживаешь кого-то.
— И ты тоже, — возражает он. — Но я ведь не подталкиваю тебя к кому-то.
— Это потому, что здесь все геи! — протестую я, но Майк отвечает быстро.
— Не все.
С подозрением прищуриваюсь и качаю пальцем туда-сюда между нами.
— Ты не имеешь в виду…
— Боже, нет, — торопится он сказать, протягивая руки, как будто собирается физически остановить меня, чтобы я не упала на одно колено и не сделала ему предложение или что-то в этом роде. — Ты и я? — Он снова начинает смеяться — сильно.
Я упираю кулак в бедро в притворной обиде.
— Ты хочешь сказать, что я не в твоем вкусе? — Когда он не может перестать смеяться, я сдерживаю улыбку. — Тогда какой же у тебя тип?
— Кто-то… не злой, — говорит он, и когда я тоже начинаю смеяться, это только подбадривает его. — Кто-то… не громкий, кто-то… не сумасшедший.
— Я поняла, — перебиваю я. — Кто-то милый, спокойный и здравомыслящий.
Майк усмехается и кивает подбородком в сторону девушек, на которых я указала ранее.
— Определенно не те девушки.
Когда я поворачиваю голову и вижу, что они кудахчут, как пьяные гиены, и падают друг на друга, мы с Майком смеемся еще громче. Эти девушки для одноразового секса, которым он никогда больше не позвонит, а зная Майка, могу сказать, что он не поведется на блеск, гламур и легкость. Та, кто завоюет его сердце, будет классной и умной, и её стоит ждать.
К тому времени, как Шон, Адам и Джоэль наконец-то выслеживают нас, Майк уже выпил полторы кружки пива, а я два коктейля — свой и то, что осталось от его.
— Это малиновая «Маргарита»? — тут же спрашивает Адам, выхватывая бокал из моих рук и делая большой глоток, прежде чем я успеваю ответить.
— Ты отлично вписываешься, — поддразнивает его Майк, и Адам отмахивается от него, все еще делая большой глоток из моего стакана.
— Что случилось с твоей рубашкой? — спрашиваю я, мои глаза путешествуют мимо недавно
— Какой-то чувак предложил ему обменять её на это светящееся ожерелье, — объясняет Шон, и Адам хихикает в стакан, услышав неодобрительный тон Шона.
Он кашляет и вытирает рот тыльной стороной ладони, и я напрягаюсь, когда Шон протискивается в пространство наполовину рядом, наполовину позади меня, чтобы заказать себе выпить. Его передняя часть плотно прижата к моей спине, и он приобнимает меня за талию, когда делает заказ.
— А где Лэти и твой брат? — спрашивает Джоэль, не обращая внимания на то, что рука Шона на моем боку мешает мне говорить.
— Все еще не вернулись, — отвечает за меня Майк, по-прежнему качая головой на обнаженную грудь Адама.
Адам оборачивает руку вокруг его плеча, и сверкает белозубой улыбкой.
— Он гей? — спрашивает меня в упор Джоэль, отрывая мое внимание от Адама и Майка. — Твой брат? — В его голосе нет ни неодобрения, ни осуждения, но я все равно избегаю вопроса.
— А Адам? — Я протягиваю руку и толкаю единорога Адама, и он заливается смехом, резко наклоняя голову Майка вперед, когда тот опускает руки, чтобы защитить себя.
Парни вступают в шутливую драку, которая заставляет меня еще крепче прижиматься к Шону, и невозможно не заметить, как его тело реагирует на мое. Мы оба чувствуем, что он возбужден, но ни один из нас не шевелится и не произносит ни слова. Вместо этого я прикусываю губу изнутри, когда его пальцы еще крепче сжимают мою талию.
Мы с Шоном стоим так, слушая, как парни ведут себя как идиоты под ливнем техно-баса, и игнорируя одну большую, давящую, невысказанную штуку между нами — пока Лэти и мой брат не появляются из толпы, выглядя так, будто они только что выплясали двадцать фунтов. Щеки Кэла покраснели то ли от напряжения, то ли от того, что он слишком сильно запал на Лэти, сказать невозможно. Я пытаюсь отодвинуться от Шона, прежде чем они доберутся до нашей группы, но он ловит меня за талию и не дает сдвинуться с места. И все, что я могу сделать, это стоять там, пока мое сердце делает сальто, кувырки и крутится в груди.
Знает ли он, что делает? Он должен знать, что делает. Зачем он это делает? И почему рядом с ним так чертовски хорошо? Я намеренно прижимаюсь к нему, и его пальцы притягивают меня еще ближе.
— Чувак. — Лэти смеется, подходя к нашей группе. Кэл стоит рядом с ним, но они даже не касаются друг друга локтями. Лэти, возможно, и вытащил моего брата из дома, но он все еще крепко сидит в шкафу. — Ты ведь знаешь, что это значит, верно? — Он показывает на светящееся ожерелье Адама, и когда Адам просто поднимает его, вскинув бровь, Лэти снова начинает смеяться. — Оно означает, что ты ГТ.