Хаос
Шрифт:
— Конечно, хочет.
Лэти и Кэл по-настоящему поладили в тот вечер, когда мы все пошли в клуб. Несмотря на то, что я написала им, что они могли бы поспать в автобусе той ночью, прежде чем отправиться домой, они так и не появились. Они веселились всю ночь, и с тех пор разговаривали почти каждый день и даже несколько раз выходили вместе. Я припомнила Кэлу свое предсказание, что они будут идеальными вместе, и он ничего не отрицал.
Когда он замолкает так же, как я раньше, я спрашиваю:
— Что ты собираешься делать?
— Даже не знаю.
— Ну, ты знаешь, что я думаю. — Я вскакиваю на ноги,
— Знаю, — отвечает Кэл. — Кит, что бы ни случилось с Шоном, ты знаешь, что я всегда буду рядом, правда?
Я никогда в этом не сомневалась, даже на секунду.
— Знаю. Люблю тебя, Кэл.
— Я тоже тебя люблю, сестренка. Позвони, если понадоблюсь.
Я присоединяюсь к остальным ребятам и иду обратно к автобусу, спрашивая Майка, с кем разговаривает Шон.
— Вэн.
Одно слово, и я чуть не спотыкаюсь о свои армейские ботинки. Парни бросают на меня странные взгляды, и я виню воображаемую трещину на тротуаре.
Вэн Эриксон, имя настолько известное, что фамилия необязательна. Он вокалист группы Cutting the Line, одной из самых популярных групп в мире прямо сейчас. Я купила билеты на одно из их шоу в прошлом году, и, хотя мы с другом пришли на три часа раньше, мы все равно оказались далеко-далеко позади очереди, а затем прямо в середине ямы. Меня сильно помяли, но это было одно из лучших шоу в моей жизни. Каждый человек, присутствовавший там в ту ночь, знал каждое слово в каждой песне, и мы все кричали их во все горло, подняв руки в воздух и с адреналином в наших венах.
Я бесстыдно подслушиваю разговор Шона, в то время как Адам, Джоэль и Майк шутят и продолжают болтать, — будто Вэн Эриксон на другой линии не имеет большого значения, — но я едва улавливаю конец разговора, прежде чем Шон вешает трубку и переходит в деловой режим.
— Планы изменились, — говорит он. — Мы возвращаемся в Нэшвилл.
— Когда? — спрашивает Адам между затяжками сигареты.
— Сейчас.
Ухо Шона мгновенно возвращается к телефону, и мне удается получить от него только короткие ответы, в то время как он одновременно разговаривает с Водилой.
По-видимому, члены группы, выступающей на разогреве у Cutting the Line, слегли с простудой, которая вывела их из строя, и Вэн предложил нам заменить их. Шон сказал «да», и через несколько часов я буду выступать на разогреве у чертовых Cutting the Line.
Когда мы возвращаемся к автобусам, двигатели уже работают. Водила выезжает с парковки практически сразу, как только нога последнего человека отрывается от земли, и мы мчимся по шоссе в сторону Нэшвилла.
Джоэль хихикает, когда я наливаю себе «Ред Булл» и потягиваю его, рассеянно глядя на кухонную стену.
— Ты нервничаешь, что ли?
Мой взгляд скользит по нему, и я понимаю, что я такая же белая, как футболка, которую он носит.
— А ты разве нет?
Он качает головой и садится к столу.
— Я с ними уже играл.
— Ты играл с Cutting the Line?
— Их басист слишком много выпил на «Манифесте», — объясняет он.
Я бы продала все свои волосы
— На что это было похоже?
— Это было громко.
Его дьявольская ухмылка вызывает у меня озноб, который не покидает меня всю дорогу до Нэшвилла, и когда мы подъезжаем к месту выступления, я широко распахиваю глаза, глядя в окно автобуса. Очередь на сегодняшнее шоу тянется на несколько кварталов, молодежь с крашеными волосами, пирсингом и футболками еще более выцветшими, чем у меня. Я с трудом сглатываю и отрываю взгляд от окна, когда Шон садится рядом со мной на койку.
— Есть только одна вещь, которую ты должна помнить, — наставляет он. Он одет для шоу точно так же, как и сегодня утром — выцветшие рваные джинсы и винтажная футболка с Нирваной.
— Какая?
— Ты самый лучший ритм-гитарист, которого эти ребята когда-либо видели. — Он мягко улыбается в ответ на мой неуверенный взгляд и заправляет мои волосы за ухо, прежде чем встать и пойти к передней части автобуса.
— Шон, — окликаю я его, вставая и поворачиваясь к нему лицом в проходе. — Как я выгляжу?
На мне симпатичный черный лифчик, выглядывающий из-под одного из творений Ди —разрезанный фиолетовый топ, который обтягивает там, где должен обтягивать, и драпирует там, где должен драпировать. Он соответствует бликам в моих волосах и украшен фотошопленной фотографией Мэрилин Монро спереди. Она с тяжелым макияжем и татуировках, пальцы обеих рук скручены в рок-жесте, выглядит так же круто, как я надеюсь. Мои ноги плотно обтянуты рваными черными узкими джинсами, а армейские ботинки туго зашнурованы.
Зеленые глаза Шона изучают меня, прежде чем он подходит ближе. Мы остаемся одни между занавесками, и когда он целует меня, я забываюсь. Мне наплевать на Вэна, на его выступление, на то, кто может нас застукать. Меня волнует только то, как тепло у него во рту, как он хорош на вкус — как темный обжаренный кофе с сахаром.
Шон отстраняется первым, мое сердце сильно колотится, когда он тихо мурлычет мне в ухо:
— Ты выглядишь, как неприятности.
К тому времени, как я выхожу из автобуса, вторая дорожная бригада уже снаружи, помогая нашим вносить оборудование внутрь. Адам немедленно закуривает сигарету, потому что ему запрещено курить в автобусе, хотя он все равно делает это половину времени, а Майк протягивает руки к небу, издавая усталый стон. Когда Шон заканчивает кричать новой дорожной бригаде, чтобы они были осторожны с нашими вещами, остальные следуют за ним внутрь.
Увидев на сцене Вэна Эриксона — похожего на рок-Бога в черных джинсах, облегающей черной футболке и ремне с шипами, болтающемся на конце, — я чувствую себя на два дюйма выше земли. Он спрыгивает со сцены и сразу же идет к нам, даже его уверенная походка кричит: «Рок-звезда». У него черные лохматые волосы, выкрашенные в красный цвет на кончиках, и татуировки, ползущие по обеим рукам. Его улыбка абсолютно уверенная, когда он подходит к ребятам из моей группы. Его взгляд ползет по Шону, Адаму, Джоэлу, Майку, а затем обшаривает меня с головы до ног. Вэн ухмыляется, а затем пожимает руки Адаму и Шону, притягивая каждого в мужское объятие.