He как у людей
Шрифт:
— Не думаю.
— О, там сплошь новые кондоминиумы, действительно элитные. Паровой душ, тренажерный зал, бассейн олимпийского размера. Словом, потрясающе. — Она прижимает конверт к своему декольте и поднимает глаза к потолку. — Спасибо, Милли Гогарти!
— Ну что ж, — говорит Гас сухо — впрочем, Сильвия этой сухости не замечает, — я рад, что все сложилось так удачно.
Сильвия встает, благодарит Гаса и пожимает ему руку. Милли по-прежнему не двигается.
— Не знаю, имею ли я право об этом спрашивать, — неуверенно говорит Сильвия, — но нельзя ли мне кое-что
Она снова садится.
— Не упомянут ли там некий Шон Гилмор? Это мой племянник. Не то чтобы я на что-то рассчитывала… просто… ну, в общем, просто на всякий случай решила спросить, ведь вы, возможно, не знаете, что я его опекунша, поэтому мне придется оформлять все документы.
Эта алчная попытка вытянуть хотя бы еще крупицу наконец побуждает Милли к действию. В самом деле, можно ли вытерпеть еще хоть секунду? Эйдин, немного встревоженная, сидит рядом, и они с ней обмениваются нервными улыбками.
— Наш выход, птенчик, — шепчет Милли.
Две Гогарти храбро шагают через порог в холодную гостиную, где кондиционер работает на полную мощность. Комната тесновата для четверых и, наверное, недостаточно велика для такого торжественного момента. Но ничего, сойдет.
Взгляд Милли встречается со взглядом Сильвии. Есть ли в английском языке слова, которые могли бы в полной мере выразить эту радость — увидеть наконец-то беспомощную растерянность на обычно сияющем лице врага? Нет, конечно, никакие слова этого не передадут. Сильвия, очевидно, тоже потеряла дар речи. Милли совершенно отчетливо видит, как вращаются шестеренки в отвратительном мозгу этой женщины, когда она пытается осмыслить невероятное: Милли не умерла, она стоит напротив нее в квартире в Клируотере, Гас Спаркс — никакой не поверенный, нанятый ирландским банком, в конверте нет никаких денег, «Обретенный рай» потерян навсегда.
— Какого черта? — Сильвия вскакивает с места в своих сандалиях на танкетке, и ее сумка падает на пол. Из нее вываливаются телефон, пачка таблеток в розовой пластиковой упаковке в форме подковы, связка ключей на блестящем кольце. Милли вглядывается: нет ли там чего-нибудь компрометирующего — поддельных кредиток, паспортов, еще какой-нибудь улики, которая поможет ее прищучить?
— Что это такое? — взвизгивает Сильвия.
— Это призрак Милли Гогарти, — говорит Милли с дьявольской ухмылкой, которую Эйдин позже будет копировать всякий раз, пересказывая эту историю.
— Что вы здесь делаете?
Не то Сильвия и впрямь не верит собственным глазам, не то просто тянет время.
— Полагаю, это довольно очевидно. Я пришла посмотреть, как ты будешь получать мое наследство, — говорит Милли, изображая пальцами кавычки. — Хотя большую часть ты украла еще раньше.
Сильвия переводит взгляд с Милли на Эйдин, потом на конверт, где на самом деле лежит сложенный чистый лист бумаги.
— Это смешно. — Сильвия начинает шарить руками по ковру, торопясь собрать рассыпавшиеся вещи, но она уже в легкой панике, и получается это у нее неуклюже. Она плюхается на колени, задницей кверху, и лезет жадными пальцами
Но лишь на короткий миг.
— Ты меня изрядно обчистила, — говорит Милли.
— Понятия не имею, о чем вы. — Сильвия поднимается с пола, крепко сжимая в руке банкноту. — И я не собираюсь сидеть тут и выслушивать этот бред.
И тут хитроумная внучка, та самая Эйдин, которую все вечно недооценивают, хватает с пола брелок с ключами.
— Отдай! — визжит Сильвия.
Эйдин сует брелок за пояс новых шортиков, которые накануне вечером соорудила из своих джинсов.
— Что ты делаешь?
— Придется посидеть здесь и послушать, потому что бабушка еще не все сказала.
— Верни мне ключи сейчас же, сучка бешеная, или я в полицию позвоню.
Гас делает шаг вперед, словно готовясь защитить Эйдин. Это превращение Сильвии из милой и услужливой женщины, какой она была в Дублине, в это отвратительное, мерзкое, лживое существо, хотя Милли должна была этого ожидать, все-таки шокирует.
— Блестящая идея, — говорит Милли. — Давайте вызовем полицию.
Она уже стоит у бежевого кнопочного телефонного аппарата, висящего на стене в кухне, и набирает ноль.
— Нужно набирать 911, — подсказывает Гас.
— Ах, вот как?
Сильвия фыркает.
— И что же вы им скажете?
— Скажу, что ты не та, за кого себя выдаешь.
— Ну да, на такой вызов они бегом прибегут. «Господин полицейский, эта дама не та, за кого она себя выдает!»
— А еще скажу им, что ты воровка. Что ты выкачала тысячи евро с моего банковского счета. Что чудовищной ложью выманила у меня чек.
— Вы действительно совершенно свихнулись, сами-то понимаете? — говорит Сильвия и качает головой, глядя на I аса, словно уж им-то двоим это совершенно ясно.
— Обвинения будут предъявлены следующие… так, сейчас… подлог, мошенничество, хищение, — говорит Милли. — Я ничего не упустила, Эйдин?
— И еще обыкновенная кража.
— Еще угон, — говорит Гас. — Она ведь, кажется, угнала вашу машину?
— Не было этого! Не знаю, о чем вы говорите. Отдай мне ключи сейчас же! Я не шучу!
— На самом деле мне нужно только кольцо.
— Совсем из ума выжила.
— Ты знаешь, что оно для меня значит. Разве я этого не заслуживаю? Я же была добра к тебе.
— Ты была ко мне добра? — насмешливо переспрашивает Сильвия. — Не льсти себе! Мне без конца приходилось слушать твое нытье. Ах, у меня в доме сквозняки! Ах, где мои очки? Ах, у меня закончилась туалетная бумага. Ах, ко мне никто не заходит! Ха! Как будто твой сын не таскался к тебе чуть ли не каждый день. Ты даже не понимаешь, как тебе повезло, что твои родные терпят все твои выкрутасы. Что они еще не засунули тебя в подвал и не заперли там навсегда. Ты шутишь, что ли? — злобно фыркает она. — Я заработала эти деньги.