Химера. Последний поход
Шрифт:
— Щиты готовьте вбивать в землю, колоть снег пред собой без устали. Берегите ноги и кисти рук. Детей на сани, баб за спину. Выше колена не доберутся, но с лёгкостью прокусят сапоги. На месте не стоим, раненых меняем, от вкуса крови твари звереют и на запах слетятся многие. Пройти осталось чуть больше версты, но не рассчитывайте на лёгкую прогулку. — раздавал приказы и поучения Олег. Сам же перехватил меч, а второй рукой держал факел и начал двигать им из стороны в сторону, пытаясь играть светом от тусклого огня, временами тыкая лезвием в сомнительные бугорки и намёты.
— Кто это? — прокричал
— Названий у этих тварей куча. Стальные крысы, псы Хозяина Плохого леса, снорки и снежные молчуны. Ночные твари, что водятся только тут. — охотно ответил Олег, без устали взрывая мечом снег.
— Так какого хрена мы идем ночью? Как тати крадемся по лесу, вместо того, чтобы спокойно пройтись днем? — возмутился Пётр.
— Лучше ночью, меньше соберём всякой нечисти. Поверь мне, всё, что мы делаем и все наши знания щедро оплачены кровью и жизнью сотен калеченных. И ещё, Пётр. Прими мой совет, поменьше грубых слов. Последователи Матери и Отца не выносят хулы и ругани. — строго отчитал старика септ.
Раздался короткий вскрик, следом резко начал прихрамывать один из следопытов, сильные руки волокуши выдернули раненого из сугроба, закинув его за спину щитоносцев. Каждое второе лезвие копья или топора уже окрасились кровью, блестя при отблесках огня малиновым цветом. Путь нашего обоза очертился красным пунктиром.
— Босик, подсвети этих тварей, раздался со спины голос ветерана Сета.
— Откуда ты взялся, старый пень. Сидел бы в городище, как на то был приказ. — прокричал Олег.
— Просто пожелай, чтобы все узрели то, что ты видишь в Даре. Давай сынок, спаси людей. — не обращая внимание на гневную речь септа, продолжал кричать ветеран, пробиваясь через дорогу.
Нырнув в Дар, увидел сотню юрких красных теней, что мелькали по обе стороны от похода. Синим горели подранки, что отставали в следствии ранений. Осталось только пожелать. Сжав руки в кулаки, разжигал в груди свою волю и желание.
— Мать-Сыра Земля и Отец-Грозное Небо, дай сил детям твои одолеть ворога. Прошу передай побратьям и соратникам мои глаза. — крепко зажмурив глаза, шёл на ощупь, полагаясь на Талант.
— Вижу их, вижу. — раздались окрики со всех сторон.
— Коли, бей.
— Дружно, навались.
— Принимай на щит, коли, руби.
— Молодец, братко. Славно получилось. Держи его, видишь шатает, как на ветру. — раздался оклик Куницы. Тут же меня подхватили под руки и потащил вперёд, только успевай шевелить ногами.
— Не бежим. Держим строй. Стой дура, вернись обратно.
— Митька, сынок, где ты родненький? — всхлипывая от слез, по лесу бежала баба из южан.
Я резко развернулся, пытаясь разглядеть потеряшку. Но кроме тварей, что мельтешили вокруг, ничего разглядеть не мог. Лишь только золотой свет Брата Сета нагонял сани да яркое пятно женщины, что мчалось в лес, по своему разумению, ища мальчишку. Резко взмахнув руками, баба упала, и её тело быстро покрылась десятком тварей, что рвали ещё живую на части. Последние штрихи красным по белому чертили копья и мечи, отгоняя остатки тварей от обоза. Напор нападавших слабел, пока полностью не иссяк.
— Лес получил свою дань. Дальше пойдём спокойно. — тяжело проговорил Сет, пытаясь восстановить сбившиеся
— Тебя никто не звал, старик. — грозно произнёс Олег.
— Есть в наших правилах такая весть, что ветераны вольны выбирать свою судьбу сами, во славу служения Храму. Я отдал свое здоровье и силу, кровь и молодость на алтарь победы над Злом. И сейчас, уважаемый септ, занимаюсь тем же самым, поскольку своё предназначение ещё не выполнил, и вот спешу успеть. В прошлый наш поход ты был более сдержан. — окоротил Олега Сет.
Верховный септорий пожевал губы, быстро глянул на моё безвольное тело, что тащили побратимы, развернулся и быстрым шагом ушёл к септам. Постепенно к ногам вернулась предыдущая крепость, и Я, опираясь на сани, пошёл уже самостоятельно. На меня смотрел призыв с благодарностью, а южане с недоверием, граничащим с ужасом. Все, что не похоже на привычный порядок вещей, для них был зловещим или враждебным.
— Благодарю за свет, проводник. Много людей Велеса пострадало от зимородков, не удостоившись погребения. Ты дал возможность за них отомстить. — неожиданно прогудел Мрак. Я кивнул в ответ, принимая благодарность.
— Зимородки? Так вы их кличете? — переспросил Сет.
— Зима рождает их, ведь как только белозубая укроет снегом землю да выстудит стужей следы зверей, они выбирается из нор, причиняя большой ущерб живым. От того, так и называем, рождённые зимой. — охотно поделился Берендей.
— О, как! А хозяин тогда кто тут? Кто прибирает лес, оставляя лишь ровные да сильные деревья, уничтожая лесолесье и изменённых? — продолжал спрашивать ветеран.
— Утром скажу, нечего ночью о таких вещах поминать. — отмахнулся здоровяк.
****
Светало неохотно, будто и не было за хмурой бровью Отца светила. Луна ушла, погрузив наш обоз в полутьму, факелы не давали достаточно света, а после их и вовсе потушили, чтобы не тратить попусту и не слепить глаза. Бабы скулили от страха и неизвестности перед будущем, что лишь добавляло угрюмости к нашему и без того печальному походу.
Привал сделали раньше намеченного, так как южане валились с ног от усталости и недосыпа, да и лошадке, как сказал Вязь, нужен роздых. Упавших на снег людей тут же подняли тычками и затрещинами, загоняя в лес за хворостом и павшим лесом, строго-на строго запретил рубить живые сосны и ели. Остальные разбивали лагерь и готовили место под кострища. Септы бросали хмурые взгляды на брата Сета, их явно раздражало моя близость со стариком и наше общение. Олег так вообще, давал мне различные поручения, дабы разлучить нас. Меня такое отношение настораживало, а брата Сета веселило.
Уже костры вовсю горят, даруя долгожданное тепло, а котлы на треногах булькают кулешом, распространяя по лесу чудные запахи. Бабы вовсю кашеварили, не смотря на происхождение и возраст, а вои грозно бросали взгляды в Нехороший Лес. Даже не смотря на подросшее количество людей, еды наваренной хватило на всех. Только отмыли котелки, как сразу же забили из снегом, чтобы приготовить отвар. Тут же выяснилось, что утвари южане не взяли, лишь у каждого второго была ложка, а чашей и вовсе не было.