Хирург Коновалов

Волкова Дарья

– Конечно. Я тебе скину название препарата, который можно выпить от головной боли.

А нет ли препарата, который от Коновалова помогает?

Молча киваю.

***

– И?

– Ты проверяешь меня на знание алфавита?

Темирбаев хмыкает в бороду. Интересно, все мужики, став мужьями и отцами, отпускают бороду? Жуть какая, только ребенка пугать. И вообще негигиенично.

– Она славная.

– М?

– Теперь ты проверяешь меня на знание алфавита?

Раздраженно откидываюсь на стуле, складываю руки на груди. Булату было совсем не обязательно сидеть здесь

и ждать, пока я окончу прием. Это я сюда приехал после окончания работы в отделении, и прием в клинике Булата у меня почти до девяти вечера. Ему тут со мной торчать со мной совсем ни к чему, езжай домой, к жене и дочке!

– Ну, она же и правда чудесная, эта твоя Инна.

Мне хочется огрызнуться, что она вовсе не моя. Но я молчу. Потому что в системе ценностей Булата Инна и в самом деле «моя». А еще, потому что мне не хочется спорить.

– Она умница и красавица, – язвительность из тона не убираю. Ты же это хотел услышать?

Булат кивает. А потом молча смотрит на меня, подперев подбородок кулаком.

Наша дружба проверена временем. А еще – и это для меня важно – мы не врем друг другу. Никогда. Но и не лезем без веской причины в душу. Но сейчас Булат явно хочет мне что-то сказать. Я жду. И зачем-то в очередной раз задаю себе вопрос, почему Булат нашел себе объяснение тому, что отец ушел из жизни. А я, спустя столько лет, так и не смог. Не физиологическую причину, нет. А ту, что обернет мягким одеялом детский отчаянный вой: «Почему?!».

– Вадим… Я не лезу в твою личную жизнь. Но ты привел эту девушку в наш с Гулей дом. Ты познакомил ее с моей женой…

Все-таки у Темирбаева очень своеобразные понятия о жизни!

– И теперь, как порядочный человек, я должен на ней жениться?

Булат не реагирует на провокацию.

– Просто не приводи каждый раз новую, ладно? Гуля расстроится. Инна ей очень понравилась.

Я фыркаю. Какую «каждый раз новую»?! Я никого и не приводил до Инны.

– Не переживай. Не приведу.

***

К среде понимаю, что до конца недели не дотяну. И дело не в том, что я остался на выходные без положенного мне секса. Даже не его хочется. А чтобы Ласточка сидела у меня под боком и отпускала едкие комментарии по поводу происходящего на экране. У нее потрясающее чувство юмора. И ее ледяные ступни между своих ног хочу.

Мы за дни, прошедшие с субботы, переписывались. Но что такое эта переписка? Так, ерунда. И потом, очевидно же, что в гостях у Темирбаевых «что-то пошло не так». Нет, само общение было прекрасное, еда вообще на убой, да и Алька уже такая прикольная, прямо человек. И пахнет вкусно.

А вот после… Разговор в машине не сложился. И не в итоговом «голова болит» дело.

Мне казалось, что мы с Инной одинаково смотрим на наши отношения. А теперь пошли какие-то звоночки. Что, в моей Ласточке это вот это все бабское проснулось: «Занавески в цветочек, пара младенцев на руках, кастрюли, половники»?

Справедливости ради – у Темирбаевых все это выглядит совсем не так. Прямо рекламная картинка семейной жизни. Правда, все мы знаем, чем реклама отличается от реальности. Другое дело, что Булата я знаю давно. И вижу, что ему во всем это хорошо. Я его таким довольным

и умиротворенным никогда не видел.

Но я-то не Булат. Я пытаюсь представить чисто гипотетически себя на его месте – вот у меня есть жена, вот есть ребенок. Ни хрена не получается. А если от противного? Вот у меня нет Инны, вот вообще нет ее в моей жизни, ни в каком виде. Оказываюсь не готов, как противно заноет что-то внутри. Для хирурга формулировка «где-то внутри» – верх непрофессионализма. Мы-то точно знаем, что там внутри где. Но сейчас ноет именно «где-то внутри».

Ладно, толку строить гипотезы. Мы живем здесь и сейчас. И возможности иметь точный план на какой-то более-мене приличный срок времени, у нас, как говорил один известный литературный персонаж, нет. Внезапно смертен, вот в чем фокус.

Все, к черту метафизику. Беру телефон, набираю сообщение Инне

Вадим Коновалов: Соскучился жутко. Давай, я тебя сегодня с работы украду?

Ответ не приходит сразу. Зато после короткого стука почти без паузы открывается дверь кабинета. Это Катя.

– Вадим Эдуардович, барышня уже лягли и просют!

Гашу экран. Плановая.

Когда выхожу из операционной, меня ждет ответ:

Инна Ласточкина: Я сегодня не могу.

Поскольку все операцию Колян только и делал, что бесил меня, я тоже не в самом лучшем настроении. Надо ноги размять.

Вадим Коновалов: Минут через десять зайду.

Ты же недовольна, когда я захожу к тебе без предупреждения, Ласточка. И, кстати, тему того, почему мы должны скрывать наши отношения, мы так и не обсудили.

Телефон отображает входящий от Инны. Как мы умеем быстро, когда нам надо.

– Да?

– Привет. Слушай, по поводу встречи. У меня релиз на носу.

– Чего?

– Мы апдейтим систему, так что я сейчас и в ближайшие дни допоздна на работе.

Я худо-бедно складываю ее слова в некое подобие картинки. Ох уж эти обновления. По мне, так лучшее – враг хорошего. Но работа есть работа, тут ничего не попишешь.

– Ну, тогда до субботы.

– А на субботу у нас как раз выкат обновлений.

Да твою же мать!

– Почему именно в субботу?!

– Ну не в понедельник же? А если что-то пойдет не так? Мы всегда так делаем.

Пытаюсь справиться с раздражением. Это же работа. Но у меня никогда раньше работа женщину не забирала!

– Воскресенье тоже занято?

– Если в субботу все пойдет по плану, то нет.

Так, надеюсь у вас хорошо проработанный план!

– Тогда я тебя в субботу после всего заберу.

– Вадим… Это неудобно.

– Кому неудобно?

Я глотаю все остальное – что напою, накормлю, на массажный стол положу. Я умею уговаривать. Сейчас не хочу. Дай мне знак, черт возьми, что тебе на меня не совсем по хрен!

Слышу из трубки вздох.

– Ладно. Хорошо.

– Во сколько освободишься в субботу?

– Не знаю. Как пойдет. Пять-шесть-семь вечера.

– Буду ждать твоего звонка или сообщения.

Засовываю телефон в карман. Кто бы знал, что ласточки такие сложные в содержании.