Хищники с Уолл-стрит
Шрифт:
Когда мы дали отбой, я на миг приостановился, уставившись на тротуар, видя все, но не сосредотачиваясь ни на чем. В этот миг все вдруг сошлось – фальшивки, угрозы Сьюзен и быстрый возврат капитала.
Неужели все настолько просто?
Ответ я уже знал. Настало время поговорить с Сэм Келемен о Чарльзе Борелли.
Глава 39
Сырым летом 1925-го Чарльз Борелли раздумывал над недостатками Бостона. «Эти синеносые неблагодарные могут оставить этот городишко себе», – решил он про себя. Что люди, что погода с самого начала пришлись ему не по вкусу. «Вот же заноза в заднице, – чертыхался он. – Эти янки холоднее, чем их проклятая погода».
Весь январь и февраль Борелли оскальзывался на тротуарах по пути в контору. Снег покрыл кирпичи склизкой глазурью. Замерзшая
– Спорю, тысяча дворняг ссыт мне на дверь что ни день, – вслух сетовал он, стоя теперь в вирулентной духоте перед своей конторой по адресу Скул-стрит, 27 {90} .
Чарльз Борелли совсем скис. Он ненавидел Бостон, ненавидел людей и собак, справляющих нужду повсеместно.
90
Чарльз Борелли – в наших источниках эта фамилия обычно не упоминается, так что великий зодчий финансовых пирамид известен как Чарльз Понци. Собственно, автор описывает его «архитектурное творчество» достаточно доходчиво и полно, а данный комментарий преследует совершенно иную цель: отметить любопытный факт, что по адресу Скул-стрит, 27, в Бостоне сейчас находится «Старбакс». Как говорится, все совпадения случаются не случайно. В остальном же опыт учит нас тому, что история никогда никого ничему не учит. Что характерно, даже маркетинговые приемы почти не изменились. А еще были письма счастья, ходившие «из Голландии с 1792 года», в которых нельзя было менять ни буквы, но обязательно разослать копии трем (пяти, двадцати и т. п.), непременно переписав в конце ряд бессмысленных значков. Что любопытно, в 1993 году я получил такое письмо, где рассказывалось, что Тухачевский спустил такое письмо в унитаз, а вот Пугачева старательно переписала и разослала подругам. Чем это кончилось для обоих, мы знаем. А вот чего мы не узнаем, так это что за дело голландцам XVIII века было до каких-то славянских потомков. И почему они писали текст на современном русском языке?
– Еда поганая, – продолжал Борелли, понукаемый дурным расположением духа хулить все и вся. Вспомнив самое знаменитое бостонское блюдо – тушеную солонину с овощами, он скривился. Его paesano [7] в Риме этой бурды свиньям бы не дали, не говоря уж друг другу.
«О, вот бы на старушку родину! О, вот бы тарелочку феттучини Альфредо!» – пускал он слюнки.
– Vaffanculo! – выругался он, проклиная весь Бостон разом, но никого в частности. Он по-прежнему предпочитал родной язык. «Vaffanculo» звучит куда изящнее, чем «fuck you».
7
Земляки (ит.).
Несмотря на насекомых и жару, Флорида со своим рынком недвижимости, перегретым до белого каления, сулила начало с чистого листа. В ту же ночь Борелли сграбастал свою жену Розу и бежал вместе с ней. Они покинули свой дом в Лексингтоне навсегда. Он даже не оглянулся ни единого разу. И ни разу не пожалел, что сбежал из-под залога.
Месяцы спустя орда недовольных собралась перед ступенями бостонского суда.
– И что судья Сиск себе думает? – вопрошал коротышка. – Выпустил осужденного мазурика! – с горьким недоверием стенал он.
– Даже до апелляции! – ярился другой.
Несколько человек в толпе говорили о бейсболе – панацее, дающей хоть временное облегчение. Все они до последнего – и мужчины, и женщины – ненавидели «Нью-Йорк Янкиз». Эти мерзавцы участвовали в Мировой серии {91} уже дважды с той поры, как украли Бейба Рута. Но все разговоры неизменно сворачивали к итальянцу. Некоторым он был известен как Карло, хотя прошел уже не один год с той поры, как беглец англизировал свое имя.
91
Мировая серия – финал ежегодного чемпионата США по бейсболу. Что характерно, его американцы именуют всемирным, как и многие другие чемпионаты, совершенно не известные за
– Карло – крыса сраная, – буркнул длинный. Голова его возвышалась над толпой, как самый высокий мак на лугу.
– Крыса сраная! Крыса сраная! – нестройным хором поддержала толпа.
Все разделяли мнение, что Борелли – лживый, бессовестный уголовник. О чем только думал Сиск? Может, от летней жары его мозги, которых и без того-то было с горошину, вообще выкипели? Что он постановит сегодня? Отменит отсрочку приговора? Услышит ли он пылкое скандирование толпы под окнами его кабинета?
Чарльз Борелли, благословенный приятной наружностью и харизмой Старого Света, не всегда был крысой сраной. Было время, когда Бостон превозносил его финансовое чародейство. Город превозносил его до небес. Соль земли новоанглийской, числом 10 тысяч человек, однажды инвестировала 9,5 миллиона долларов в «Компанию по обмену ценных бумаг» {92} . В 1920 году его бизнес что ни день привлекал тысячи долларов из добрых припасов янки.
Первые клиенты превозносили его гаргантюанские доходы. «Удвойте свои деньги за 90 дней». Вести разлетались, и люди уже не поспевали слать деньги. Бостонская полиция явно ему верила. Согласно некоторым источникам, счета у Чарльза открыли почти 75 процентов ее личного состава.
92
«Компанияпообменуценныхбумаг» – The Securities Exchange Company. Она же МММ. А еще «Гермес Инвест» и другие. Ну, вот я и в Хопре… Что любопытно, аббревиатура и в английском, и в русском (почти) совпадает с аббревиатурой Комиссии по ценным бумагам.
Было время, когда Борелли любил Массачусетс. Новый Свет сулил молодым людям, работающим в поте чела своего, шикарную жизнь. В 1903 году он эмигрировал в Америку. Сначала мыл посуду. Однако лить пот в жаркой кухне до скончания дней Карло не желал. Он бросил мытье посуды ради других затей, и со временем его упорство окупилось. Чарльз купил 20-комнатный особняк в Лексингтоне, Массачусетс. Он обвешал Розу драгоценными камнями, как елку. Он разгуливал с тросточкой с золотым набалдашником и одевался в лучшие костюмы, сшитые лучшими портными Ньюбери-стрит вручную. Он нанимал персонал, его компания открывала дочерние конторы. Он даже открыл крохотный аванпост на Род-Айленде – в штате, который Коттон Мэзер {93} презрительно окрестил «выгребной ямой Новой Англии». То было сказочное время для трудолюбивого фармазона.
93
Коттон Мэзер – американский проповедник и писатель.
В эти неистовые деньки Чарльз Борелли носил иное имя – Карло К. Понци. Он никогда не уповал стать мошенником. В 1919 году Понци даже не догадывался, что в один прекрасный день мир будет его презирать, как отца аферы. Он тщил себя мнением, что он арбитражер. Карло совершенно случайно обнаружил безрисковый тип сделок, возникший благодаря неэффективности валютных курсов и международной коммерции. Он обнаружил, что почтовые купоны, купленные в Испании по пенни, в Соединенных Штатах можно погасить по шесть центов. Понци мечтал вложить миллионы, заработав по пять центов за каждое вложенное пенни. И что ж с того, что в обращении было всего 27 тысяч почтовых купонов? И что ж с того, что максимальная прибыль составит всего 1350 долларов, по пять центов за купон?
Понци рассказывал о почтовых купонах всем и каждому. Обещал инвесторам удвоить деньги за 90 дней. Рассказывал друзьям и бывшему боссу и уж наверняка всем барменам в своем любимом подпольном баре. Обещал удвоить собранные пожертвования благочинным отцам из храма Святого Павла. «Только дайте мне 90 дней».
Посвящал он в дело и протестантов. Карло был весьма веротерпимым мошенником. Сказал своему мяснику, как и новой парикмахерше Розы, а та уж сказала всем остальным. Сказал даже игривой рыжей из бара. «Ну и сисяры у этой девки», – похотливо думал он. Понци загипнотизировал свое стадо баранов, и те вкладывали как ненормальные. И не могли дождаться, когда пожнут невероятный доход с векселей, выданных «Компанией по обмену ценных бумаг».