Хищники с Уолл-стрит
Шрифт:
– Это проблема, – признал Романов.
– Здорово, правда?
– А я-то тут при чем? – спросил он с чувствительностью посла, почуявшего в атмосфере асссамблеи ООН чей-то зловонный пук.
– Наверное, ни при чем. Я думал, у тебя могут быть какие-то сведения. Ну, и другое тоже.
– То есть?
– Рядом с одной из компаний твоего портфеля Чарли сделал пометки.
– Какой именно?
– «Рагид Компьютерс».
– И что за пометки?
– Ничего особого. Написал 31.12 и 30.11. Смахивает на целевой курс.
– Целевой курс?! – фыркнул Романов. – Если «Рагид Компьютерс» подымется севернее
– Целиком?
– И еще сверх того.
– Чудесно.
– Ты принес его записки? – поинтересовался Романов.
– Нет.
– Можешь забросить мне его папку в понедельник? Хотелось бы взглянуть.
– Конечно.
Романов поднялся со стула, этим движением односторонне объявляя, что встреча закончена.
– Если ты не против, меня ждут выходные.
– Понял. Спасибо, что пришел.
Спасибо за третью степень с пристрастием, чурбан.
– Гровер, – откликнулся он, приостановившись у двери.
– Да?
– На твоем месте я бы подхалтуривал запугиванием. – По-боксерски молниеносно он похлопал меня по щеке ладонью – еще не пощечина, но достаточно ощутимо. – Некоторые на попятную не идут. Мы поняли друг друга?
Швейцар жестом пригласил к двери. Ему не терпелось, чтобы мы покинули Гарвардский клуб. Он видел не столь уж дружественное похлопывание Русского Маньяка.
Тебе не продержаться и трех раундов, браток.
Мы вышли. Романов направился к Пятой. Я – к Шестой. Я еще успевал присоединиться к своему велоклубу. Летом мы выезжаем вечером на покатушки каждую пятницу. На велике мне думается лучше всего. Но в тот вечер никакой боли в мышцах и легких не хватило, чтобы затушевать то, что донимало меня на самом деле.
Щека горела у меня всю ночь.
Глава 36
В субботу утром июльское солнце озарило мои простыни, легло горячими прямоугольниками на деревянные полы моей спальни. Яркие лучи приподняли мне веки и окатили жаром тело. Облаченный только в боксеры и щетину, я поскреб живот и потянулся, пробуждаясь. Просто чувствуя. Не думая. Наслаждаясь последними минутами сладкой дремы. Лениво и плавно входя в день.
Не тут-то было. Три имени зарикошетили у меня в голове, мечась во всех возможных направлениях.
Чарли Келемен. Алекс Романов. Пэтти Гершон.
Некогда нежиться в постели. Я выудил из бельевой корзины выцветшую рубашку-поло и шорты цвета хаки и поспешил в «Старбакс» на Бродвее с компьютером под мышкой. Очереди почти не было, и я вооружился чашкой мокко размером с бочонок. От СКК разумнее было держаться подальше. Гершон частенько работает в конторе и по выходным.
Кто же заботится о ее детях?
Электронная таблица «Инвесторы», теперь перекочевавшая на мой ноут, разожгла мое любопытство с самого начала. Но всю неделю встревали то рынки, то клиенты, то поединок с Гершон за Попрыгунчика Джей-Джея, требуя моего внимания и мешая мне провести вскрытие ячеек, чтобы установить истину. У меня нет объяснения, зачем Чарли подделал мое имя. У меня нет доказательств.
Меня могут вытурить с работы.
«Риталин» не понюхаешь. Но подышать в «Старбаксе» – что-то вроде того. В воздухе на одну часть кислорода приходится две части кофеина – мой любимый коктейль для концентрации. В офисе
Есть лишь одна проблема. Алекс Романов не выходил у меня из головы. Так было в Гарвардском клубе. Так было, когда я крутил педали вчера вечером. Так было и теперь. Не считая этих корявых рук, внешних изъянов у Русского Маньяка нет – элегантность в одежде, шоколадный голос и трехзначная доходность. Он напоминает мне Скалли, у которого вечно каждый волосок на своем месте. Мои инстинкты вопили, что надо прощупать его поглубже.
Опасность, Уилл Робинсон!
Чопорная замкнутость Романова возбудила мои подозрения. Никому не дано вечно поддерживать трехзначные доходы. И Питеру Линчу, и Уоррену Баффетту, и прочим легендам финансового менеджмента доводилось перехитрить самих себя. Рано или поздно рынок оставляет в дураках любого, будь тот хоть чародей и волшебник.
Может, просто верх взяло мое эго. Многозначительный шлепок Романова до сих пор ядрил мою душу. Не будь мы в стенах Гарвардского клуба, эта стычка могла бы пойти по нарастающей. Но одно ясно наверняка: время на исходе. Решение Курца передать письмо Лайлы юристам ничего хорошего не сулит.
Секс в другом городе.
Эвелин всегда говорила: «Пойми, что тебя тревожит, и разберись с этим». Вняв ее совету, я «погуглил» Алекса Романова и «АРИ Капитал». Скелеты Чарли могут пару минут обождать.
Семья Русского Маньяка эмигрировала в Соединенные Штаты, когда ему было пять лет. Он вырос в Брайтон-Бич – нью-йоркском районе, прозванном Маленькой Одессой. Его отец работал сапожником, и вся семья вкалывала над кожей в небольшой мастерской. Алекс сбросил свои эмигрантские оковы тяжелым трудом и учебой. Получил диплом с отличием Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, а затем – MBA в Чикагском университете.
Теперь Романов принадлежит к числу финансовых суперзвезд следующего поколения. Он демонстрирует потрясающую доходность. Инвесторы рвутся в АРИ наперебой, а он обычно отказывает с каким-нибудь нахальным комментарием вроде: «В гостинице мест нет». По словам Алекса, он забаллотировал «Келемен Груп», как и всех прочих.
По-моему, закрытость Романова – липа, скорее маркетинговый ход, чем реальность. «Следующий Стив Рубелл {86} », – цинично подумал я. Журнал «Форбс» однажды прикинул, что на планете 946 миллиардеров. Бьюсь об заклад, что «АРИ Капитал» приняла бы деньги у всех и каждого из них.
Несомненно, толпу Русский Маньяк привлекает. Многие инвесторы свято веруют, что он сделает их богаче. Порой даже сдается, что Романов проплатил рекламную кампанию. «Всем нравится, как мы делаем деньги», – однажды похвастался он перед «Бизнес уик».
86
Стив Рубелл – см. «Студия 54».