Холод 2
Шрифт:
— Он научил меня почти всему, что умею, — печально вздохнула Дарья. — Вот только быстро сошёл с ума и последний год жизни валялся в кровати, ходил под себя, и выл ночами на весь дом.
— Ну если уж им следственный отдел не заинтересовался, то мной и подавно не будет заниматься, — рассудил я.
— Не знаю, не знаю... Я бы советовала тебе быть осторожнее с этим, — девушка серьёзно посмотрела на меня. — Раньше всё было совсем иначе. После того, как Марцелл XIII стал первосвященником, следственный отдел лютовать шибко начал. Постоянно кого-то казнят. Я слышала, в Монтверне и Венцборке были суды над светлейшими. У нас, в Моравии,
— Лет двести?
— Ну да, с тех пор, как началась эра Процветания.
— Так вот что случилось, оказывается, — пробормотал я.
— Ты про что?
— Да так, не бери в голову.
Всё сходится. Церковь усилила репрессии, и если посвящённые действительно как-то влияют на происходящее во Сне, их активная деятельность могла явиться причиной появления брешей. А ещё Ноэма говорила, что посвящённых стало слишком много...
Я до сих пор не понимал, как это работает, зато понял, что тут нельзя рассуждать привычными мне категориями. В мире этом действовали совершенно иные причинно-следственные связи. Вот только объяснил бы мне их кто. А то ведь, кажется, даже местные не знают, что и почему происходит в их мире.
Больше мы с Дарьей почти не разговаривали. Я скакал впереди, внимательно глядя по сторонам. Девушка ехала сзади. Лошади бежали рысью. Надо было торопиться. Чешуйчатые могли добраться до Бережков раньше нашего обоза, и тогда этот путь тоже окажется закрыт.
Так мы и доехали до особняка. Караван уже собирался выдвигаться в путь.
А где-то через пару часов мы снова были возле переправы. Никто не знал, насколько прочный тут лёд и выдержит ли он гружёные сани, а потому приходилось действовать на свой страх и риск. Все спешились и цепочкой перевели лошадей на другую сторону, затем медленно, по одному, двинулись сани. Вначале — возок епископа, в котором лежали два мёртвых тела, потом — сани с провиантом и вещами.
Я, Василий Васильевич и Игорь Изяславич стояли на берегу, наблюдая за ходом переправы. Дело было почти закончено. Остались лишь трое саней, под завязку гружёные мешками с зерном. Первые выехали на лёд, мужик в тулупе медленно вёл под узды лошадь, которая шагала по утоптанной дороге.
Лёд держал, и казалось, всё будет в порядке. Но вдруг следующий возница, не дожидаясь, пока впередиидущие сани пересекут реку, погнал лошадь вперёд. Да так погнал, что начал стремительно догонять первого. За ним сорвались с места последние сани.
— Э, вы чего творите! — гаркнул во всё горло Василий Васильевич и замахал руками. — А ну назад, дурни! Куда всей гурьбой попёрли?
Но мужики не останавливались. Они тоже что-то кричали нам, но мы не могли разобрать. И тут мы поняли, что стало причиной суматохи: на противоположном берегу показалась огромное существо. Оно гналось за телегами.
Лошади ускорили бег, все три телеги одновременно оказались на середине реки. А в это время жуткий монстр с тремя пастями сбежал вниз и тоже оказался на льду. С громогласным рычанием он рвался вперёд, и лёд затрещал под его лапами.
Глава 26
Огромный монстр лежал в снегу. На его лапах до сих пор бугрился лёд. Кожа со всех трёх голов слезла, обнажая черепа,
Монстр провалился сразу, едва оказавшись на льду. Провалились и телеги вместе с лошадьми, возницами и грузом. Холодная вода поглотила всё и всех. Вот только для моры река не стала помехой: существо пробежало по дну и выскочил прямо на нас. Однако мы уже были готовы к встрече, и едва три уродливые пасти показались на поверхности, на них обрушились наши чары. Монстр всё же добрался до берега, но тут ему и пришёл конец.
Расправившись с уродливой громадой, Игорь Изяславич, Ярослав и Дарья вскочили на лошадей и поехали вслед за обозом, я же ещё некоторое время стоял и смотрел на полынью, думая о тех, кто только что погиб в холодной воде. Их постигла та же участь, что и меня не так давно. В ушах до сих пор стояли вопли проваливающихся под лёд возниц и испуганное ржание лошадей. Вот только мы ничем не могли им помочь. Надо было защитить от монстра тех, кто уже успел переправиться. И мы это сделали. А теперь предстояло продолжить путь.
Я залез в седло и поехал за обозом. Мы торопились. Драконы сюда ещё не пришли, но могли появиться в любую минуту, и никто не хотел новой стычки.
Путь до Ярска по окольному тракту был не близок: вёрст пятьдесят, не меньше. Но главное, что мы покинули поместье и оказались в безопасности. Разумеется, очень скоро, как только подойдёт подкрепление, мы планировали вернуться, чтобы очистить местность от чудовищ, топчущих моравскую землю.
Ярск оказался небольшим городком, раскинувшимся на берегу полноводной реки. Серые домики толпились на прибрежном склоне, а над ними возвышались шпили колоколен, увенчанные глазом в треугольнике — символом стефанианской религии.
Местность была холмистая. Дорога, по которой мы ехали, вела по высокому обрывистому берегу. Ещё на подъездах к городу мы увидели длинный каменный мост через реку и вдали, на вершине одного из холмов — большое серое здание. Как мне объяснили, это — монастырь. Однако монастырь тот был непростым: монахи, проживающие там, все, как один, являлись посвящёнными. Считалось, что близость подобного заведения есть великое благословение для города, рядом с которым оно находится.
На подъездах к Ярску нам стали попадаться кибитки, повозки и сани, расположившиеся на склоне холма вдоль дороги. Повсюду горели костры, вокруг огня грелись крестьяне, одетые в тулупы, валенки и тёплые меховые шапки — беженцы, искавшие защиту в городе. В Ярске имелась каменная крепость с небольшим гарнизоном, но беженцев, кажется, пока туда не пускали, и им приходилось мёрзнуть под открытым небом.
А погода сегодня стояла особенно морозная. Я этого почти не ощущал, если не считать противного холодка внутри, а вот спутники мои все, как один, кутались в плащи, закрыв высокими воротниками лица от промозглого ветра.
Миновав пригород, мы достигли окраины Ярска. Дорогу нам преградили четыре солдата. Поверх мундиров они носили длинные епанчи, подбитые мехом, треуголки же были надеты прямо на тёплые колпаки. Выглядело это забавно, но бойцов, вынужденных торчать целый день на морозе, это мало заботило. Даже унтер-офицер напялил под треуголку шапку, а мундир, судя по раздувшейся фигуре, надел поверх тулупа.