Холод 2
Шрифт:
Только теперь я обратил внимание на то, что пацан какой-то загруженный. Таким серьёзным я его прежде не видел.
— Что произошло? — спросил я. — Жнец убит? Я ничего не помню.
— Не совсем, — произнёс Егор. — Когда я вышел, ты лежал покрытый льдом. Я испугался и выстрелил в этого урода, а он даже не пошевелился. И тогда... я не знаю, что случилось, — парень покачал головой. — Я крикнул, чтобы он свалил... и он ушёл.
— Просто взял и ушёл? — переспросил я. — Он послушался тебя?
— Я не знаю, — растерянно пробормотал Егор. — Кажется... да. Я почувствовал в себе что-то... — он
— Что почувствовал?
— Что-то... я не знаю, как сказать. Что-то необычное.
Жнец послушался простого деревенского паренька? Странно... Тут одно из двух: либо ту тварь что-то отвлекло, либо... сыворотка дала Егору некую способность. Я слышал, что у тех, кто принимает пепельную смолу, иногда прорезаются магические таланты, кто-то даже специально её пьёт, чтобы обрести особую силу. Вот только случалось это редко. Значит, Егору повезло и он научился повелевать существами из Сна? Или жнец ушёл по другой причине, никак с нами не связанной? Похоже, это так и останется загадкой.
Во второй половине дня мы добрались до поворота на Зорянск. Тут наши пути разошлись. Егор и Фрося с дочкой поехали на запад, а я — обратно. На прощанье дал им несколько кристаллов, которые собрал во Сне. Этого должно хватить на первое время. Больше я ничем помочь не мог.
До утра, правда, пришлось остаться в одной из деревень по пути. Коню требовался отдых, мне — тоже, да и ночных путешествий хватило сполна. Зато на следующее утро мой Черныш шёл довольно бодро и к полудню преодолел расстояние, на которое вчера мы потратили почти день. Оставалось добраться до Высокого, собрать вещи и... А вот что делать дальше, я пока не решил, хоть и склонялся к тому, чтобы пока держаться со «своими» и поучаствовать в охоте.
Я миновал пустую деревню и оказался на лесной дороге, на которой вчера пришлось понервничать. Здесь имелся прямой путь в поместье. Через лес в сторону реки тянулись следы саней, но перейти реку можно было только зимой по льду. В любое другое время года оставалась лишь одна переправа — по мосту в Высоком, к которому я и держал путь.
Выехал из леса. Дорога шла в горку. Оттуда можно было уже увидеть левобережную часть села. Оставалось совсем немного. И тут из-за пригорка показалась группа всадников. Вначале я подумал, что это — люди помещика, но очень скоро понял, что нет. На них были кожаные доспехи и шлемы, отороченные мехом. Я натянул поводья, а всадники наоборот припустили коней мне навстречу. Это оказалась группа чешуйчатых кочевников. Далеко же они заехали...
Я вытащил из седельного крепления ружьё и прицелился. Всадники остановились и тоже достали ружья. Я спустил курок, но расстояние было слишком большое, и я ни в кого не попал. В ответ один за другим грохнули семь выстрелов. Мне в грудь что-то ударило, и я еле удержался в седле, кожа под одеждой на секунду заледенела. Какой-то гад оказался чересчур метким.
Всадники же, убрав ружья, вновь поскакали ко мне. В руках их заблестели сабли. Бежать было поздно, да я и не собирался. Я чувствовал, как сила наполняет меня: семь чешуйчатых кочевников не должны стать проблемой. Я достал пистолеты.
Противники мчали на меня с гиканьем и устрашающими
Я убрал пистолеты и, выставив вперёд руки, заморозил ещё двух, которые уже замахнулись саблями. Они тоже не удержались и рухнули в снег. Ещё один оказался приморожен к седлу. Он заорал, лошадь от испуга метнулась в сторону, споткнулась и упала. Остальные, увидев, с кем имеют дело, резко натянули поводья и остановились метрах в пяти от меня. Я сосредоточил в руках силу и выпустил морозные потоки ещё в двух чешуйчатых, и они тоже с головы до ног покрылись ледяными кристаллами.
Остался один. Я попытался его заморозить, но поток холодного воздуха столкнулся со сгустком пламени. В следующий миг всадник преобразился. Широкая, покрытая чешуёй морда прорезалась огненными прожилками, а кожа стала напоминать застывшую лаву. То же самое произошло и с руками.
В меня полетел ещё один огненный сгусток, от которого я успел увернуться, пригнувшись к шее лошади. Мой конь испуганно заржал, и я еле удержал его на месте. В ответ я выпустил морозный поток, но противник тоже уклонился и опять выстрелил в меня горящим шаром. Мне удалось сбить его холодом.
Мой огненный противник пустил лошадь рысью, описывая вокруг меня дугу и кидаясь на ходу небольшими пламенными сгустками. Мне же приходилось кружиться на месте и отбивать его атаки, либо уклоняться от них. Несколько раз я сшибал огненные снаряды своими чарами, потом удалось создать что-то вроде ледяного щита, который образовался примерно в метре от меня, однако он тут же исчез, когда в него ударился очередной комок пламени. Я выпустил в противника струю морозного воздуха, лёд охватил его тело, но тут же растрескался и отвалился, а чешуйчатый снова атаковал меня огнём.
Я понимал, что эта магическая схватка надолго не затянется. Рано или поздно я устану и не смогу отбивать огненные атаки. Я уже уставал. Вся надежда на то, что у противника силы закончатся быстрее.
Похоже, это и произошло, потому что чешуйчатый, выпустив последний огненный сгусток, выхватил саблю и ринулся на меня врукопашную. Я сбил пламя и тоже обнажил клинок.
Наши сабли зазвенели, лошади кружили впритирку друг к другу. Я парировал несколько ударов, и рубанул противника по голове, но сабля соскользнула по толстой коже шлема. Я еле успел уклониться, вражеский клинок прошёл надо мной, чуть не сбив треуголку, а я ткнул чешуйчатого в лицо. Остриё будто в камень ударилось.
Противник замахнулся, я отпустил поводья и схватил его клинок, а саблей снова ткнул в лицо. Результата это не дало. Но тут Черныш подался назад, я потянул на себя саблю противника, и тот, не успев выпустить её из рук, свалился с лошади.
Я тоже слез с коня. Противник пытался встать, а я выпускал в него потоки холода. Поначалу заморозить его не получалось: лёд трескался и отваливался. Но раз на пятый мне удалось-таки сковать врага. Тот сопротивлялся, но силы его были на исходе, огненные прожилки погасли, и лицо стало вновь обычным, если можно назвать обычным лицо, покрытое чешуёй.