Холод 2
Шрифт:
Но за ними бежали другие. Они петляли между замёрзшими тварями, острые кристаллы драли их лапы, но монстров это не останавливало. Я схватил саблю и вонзил в разинутую пасть добравшейся до меня «собаки». За ней бежало нечто человекоподобное с тремя руками, но фиолетовая вспышка прожгла насквозь его тощий живот, образовав кровоточащую рваную дыру, и существо плюхнулось на острые кристаллы льда. Та же участь постигла и следующего за ним обезьяноподобного монстра с собачьей головой, которую опалил ещё один сгусток фиолетового света.
Ко мне прорвалась
Меж деревьев стояли три человекоподобные моры. Разглядеть их отсюда было сложно. Они не нападали, просто наблюдали, ожидая, чем закончится стычка. Увидев, что атака захлебнулась, все трое развернулись и поплелись обратно в дебри.
Пространство между нами и опушкой леса было завалено телами существ и забрызгано чёрной слизью. От некоторых тел уже начал подниматься пепел.
— Это всё? Или ещё будут? — задал риторический вопрос Владимир.
— Уходить надо, — проговорил сквозь сжатые от боли зубы Ярослав, он держался на ногах из последних сил. — Чует моё сердце, это ещё не конец.
— Надо проверить, выжил ли кто из дружины, — объявил Игорь Изяславич, — забрать клинки и запас пуль. Ты, Ярослав, оставайся здесь. Остальные — надеваем маски и за мной.
Бояре потянулись к сумкам, доставая противогазы, но тут их внимание привлекла высокая фигура в чёрном балахоне, что вышла из леса и направилась к нам. В руке существо сжимало длинную, больше своего роста, клюку, расширяющуюся кверху, а вместо головы у него был лошадиный череп. Я сразу узнал монстра. Видел его дважды: один раз во Сне, другой — во сне. Но тогда оно не несло угрозы.
— Приготовиться! — скомандовал Игорь Изяславич.
Я был вымотан, даже слабые чары сейчас давались с трудом. Существо двигалось к нам, переставляя своей длиной клюкой и птичьими лапами. Это был он! Тот самый жуткий монстр, который умерщвлял всё живое вокруг себя.
В руках у бояр снова зажглись мутно-фиолетовые сгустки света, которые с шипением полетели в птицелапого. Мне же оставалось только стоять и ждать: ружья не было, пистолеты разряжены, а чары мои действовали метров на пять максимум, а сейчас, когда я устал — и того меньше.
Но птицелапого ничего не брало. Фиолетовые сгустки, которые выжигали всё на своём пути, просто исчезали, соприкасаясь с ним. Фигура в чёрных одеяниях шагала к нам сквозь пелену пепла, что поднималась в небо от убитых мор, и я чувствовал, как ужас овладевает мной. К нам приближался сам кошмар во плоти — то, что нельзя ни остановить, ни
У Владимира подкосились ноги, и он рухнул в снег. Та же участь постигла и Игоря Изяславича. А я продолжал стоять. Существо приблизилось ко мне вплотную. Оно было высоким, больше двух метров. Лошадиный череп смотрел на меня безднами глазниц, и тьма, что жила там, пожирала мою душу, оставляя только ужас, что сковал меня, не давая пошевелиться. Существо буквально источало эманации страха, которые лишали рассудка любого, кто взглянет на него.
Не знаю, сколько мы так стояли. Время перестало существовать. Меня загипнотизировал мрак в глазах монстра, которые затягивал в себя, лишая воли. А потом монстр обошёл меня и двинулся дальше через поле.
Я стоял и смотрел ему вслед, в голове было пусто. Понимал, что, кажется, ещё жив — больше ничего. Но по мере удаления птицелапого, сознание стало постепенно возвращаться. И вдруг возникла отчётливая мысль: «существо направляется к деревне». А в деревне остались люди. Теперь они все — покойники.
— Стой! — крикнул я удаляющемуся монстру, но тот не обратил на меня внимание. Тогда я пошёл за ним, забыв о страхе и едва понимая, что делаю. Потом побежал. Мне стоило немалых усилий, чтобы нагнать монстра.
— Стой, — повторял я, задыхаясь от бега, — не ходи туда, подожди... да остановись же ты... — я сам не понимал, что несу, в голове была какая-то каша, в которой бултыхалась единственная мысль: надо остановить существо. Из последних сил я выпустил в спину птицелапому морозный поток, но толку от этого не было. Монстр даже не обернулся — так и продолжал идти.
Силы оставили меня, я шлёпнулся на колени в снег и долго так сидел посреди залитого солнцем белого поля, глядя, как чёрная фигура удаляется прочь, неся смерть всему живому.
Из ступора меня вывели голоса за спиной. Я поднялся и обернулся. Бояре очнулись и теперь снова метали в кого-то фиолетовые сгустки. Я побрёл обратно. Когда добрался до своих, увидел, наконец, кого они бьют: из леса выползали трупы.
Окровавленные, поломанные тела дружинников в синих нарядах один за другим выбирались из чащи, некоторые даже умудрялись идти, волоча раздробленные конечности. Фиолетовые вспышки прожигали их тела и головы, расплавленная жижа выливалась наружу, а трупы продолжали идти и ползти, пока не превращались в кусок мяса, барахтающийся в луже собственных внутренностей.
Лишь восемь мертвецов покинули лес — и все восемь были уничтожены. Остальные, видимо, находились в таком состоянии, что даже двигаться не могли. Опять наступила тишина, только из чащи доносился лёгкий хруст ветвей, словно там кто-то бродил, ожидая нашего возвращения.
— Что это было? Ожившие покойники? — пробормотал Ярослав, сидя на снегу и держась за покусанную руку. — Такого я ещё не видел.
— Если это продолжится, у меня скоро мозги спекутся, — проговорил Владимир, вкалывая меж пальцев очередную дозу прозрачной жидкости. — Убираться надо отсюда. Этот лес проклят.