Холодное сердце пустыни
Шрифт:
Ночь слепа, но все видит.
— Когда я искала, кто снимет с меня проклятие — ты не ответил, — тихо отозвалась Сальвадор. На самом деле — тогда ей было больно это понимать. Её отношения с Мафреем почему-то сразу установились, будто он был её младшим братом. Младшим… А ведь это ей была только сотня лет, в то время как ему — больше тысячи…
И все же — именно его отказ в свое время задел Сальвадор сильнее всего.
— Мне жаль, сестрица, — вздохнул Мафрей, — жаль, что я не смог помочь тебе. Это не в моих силах.
Так говорили многие. Проклятие,
Но… Кто мог проклясть вот так, чтобы отступали боги? Редкий маг у смертных обладал таким сильным даром.
— Эльяс согласился, — Сальвадор скривилась — её отношения с Вороном за последние несколько недель вышли на новый уровень ненависти. Ну, точнее — это она ненавидела его втрое сильнее, чем до пари, а он — будто и не замечал этого.
Но все же — он согласился, пообещал, что проклятие с Сальвадор он снять поможет. А никто, ни боги, ни полубоги — не осмеливались нарушать свои обещания. Боги должны выполнять свои клятвы. Иначе они просто перестают быть.
Именно поэтому, клятвы богов — очень редкое явление.
— Эльяс — странный малый, — Мафрей поморщился, — никто особенно не понимает его силы, да и вся эта история с его вознесением, с той жертвой, благодаря которой он стал выше тех, кем был рожден, довольно непонятная. Кажется, сама Шии-Ра не в курсе, как он встал вровень с нами… Я слышал, он хочет на тебе жениться?
Стало холодно. Очень холодно…
— Ты не мог бы меня оставить, братец? — негромко поинтересовалась Сальвадор, прикрывая глаза. — Я тут вообще-то занимаюсь делом. Мне недосуг болтать.
Мафрей исчез без единого звука, его никогда не надо было просить дважды.
На самом деле, наверное, её резкость была излишня, Мафрей был из тех богов, кто её не раздражал, но…
Нужно было помнить, что её работа — не в том, чтобы точить лясы со скучающими божками.
Её работа — быть справедливой. И всяческие симпатии и приязни в этом деле только мешали. Она была и есть — холодное сердце пустыни Махаккар. И об этом ей забывать не стоило.
На самом деле Мафрей исчез вовремя. Как только его не стало — зашуршал песок за спиной Сальвадор, перед Ануком.
Это было глупо, но наверное, выходец просто не понимал, что глаза сосуда — и её глаза тоже, и бессмысленно пытаться к ней подкрасться.
— Ну, здравствуй, — говорила Сальвадор, а открыл глаза Анук, чтобы увидеть гостя из-за Грани, стоящего чуть поодаль, и чтобы она поняла, что не ошиблась, и повторила свое приветствие.
— Здравствуй, Рик Ландерс.
23. Глава, в которой ради героя ничего не жалко
Она смотрела на Рика глазами Анука и даже удивлялась, почему не узнала его во сне. Хотя, понятное дело — во снах плохо разбираешь лица, Мафрей не любит никакой четкости, и даже если ты дух и твой сон происходит в яви — владыка снов постарается, чтобы выныривала ты, позабыв про лица тех, с кем виделась за закрытыми веками.
— Помнишь м-м-м…
Анук щелкнул
— …меня, — закончил мертвяк, а затем замер, поднял ладонь и, недоверчиво глядя на неё, сжал и разжал пальцы, будто не понимая, почему ему вдруг стало так свободно.
— Это на время, — негромко произнесла Сальвадор, — твоя душа принадлежит миру Мафрея. Не в моих силах справляться с ним вечно.
Им было сложно здесь. Там, где они уже были мертвы, земля тянула их к себе невидимыми магическими нитями, нашептывала: “Только приляг, только усни”, — вот только Рику Ландерсу там, куда его звали — места не было.
— Я не помню тебя, Рик. Но я тебя знаю, — произнесла Сальвадор невозмутимо, отвечая на вопрос Рика. Она и не могла ошибиться.
Он был похож на Пауля. Он был настолько похож на Пауля, что на языке становилось солоно.
Тот же угловатый подбородок, тот же высокий лоб. Длинные волосы — Пауль носил их в узле на затылке, по эффинской же традиции, Рик — плел в косу, как и полагалось старшему сыну семьи.
И все же они были похожи. Настолько безумно похожи, что поставь их рядом — и близорукий бы решил, что у него двоится в глазах. Только Рик был выше. И шире в плечах. Видимо, вся порода у Ландерсов была такая — воинская, медвежья…
Алима, поймавшая игривое настроение, прихватила палец хозяйки клешнёй. Сальвадор двинула ладонью, позволяя Алиме переползти на неё. Тариас ревниво зашипел. Было ужасно интересно, кого он ревнует — госпожу к Алиме или Алиму к госпоже? Сама Сальвадор, знавшая о теплых отношениях своих реликтов в их получеловеческой форме, поставила бы на второй вариант.
Рик молчал и еле заметно покачивался. Если честно, этого от этой души Сальвадор ожидала меньше всего. Чего угодно — нападения, изощренного нападения, очень изощренного нападения, ну — или нападения напролом…
Да, такая вот целая куча вариантов…
Но Рик молчал, тяжело дышал, все так же опираясь на длинный клинок, местами покрытый ржавчиной, который все это время волочил за собой.
А ведь это не клинок Арены…
Гладиаторам, конечно, давали разное оружие, но вот этот двуручник — характерной эффинской ковки, из эффинской же стали, которая плохо поддавалась именно рже.
Не простой клинок. Родовой. Клинок главы семьи. И он нес его с собой, значит, предки этот его статус не оспаривали.
— Ты настаивал на этой встрече, — произнесла Сальвадор, ощущая, что гость никак не дозреет до разговора, если ему не помочь, — чего ты хочешь?
— Т-ты н-не слушаешь м-мужчин, — Рик говорил все еще с трудом, все еще запинаясь. Все-таки меряться силами с Мафреем ей было бесполезно…
— Слушаю, — все так же невозмутимо откликнулась Сальвадор, — но делаю все равно так, как велит справедливость.