Хорошая примета

Матуш Катя

Мы прошли до конца коридора и уперлись в строительные леса. Всюду стояли раскрытые банки с краской, валялись какие-то инструменты и торчали ржавые арматурины. Мы с Ольгой вытаращились и заскулили. Пыль столбом! Что за издевательство, хоть один бы сказал, что на Синьку надо наряжаться, как на субботник!

Я подобрала сарафан и вытянулась в струну. Тут одно неловкое движение, и потом хрен отмоешься. Не было у нее планов на выходные, — сейчас появятся: “Извини, Тихомир, но мне надо сарафан отстирать!”

В конце коридора на полу любезно постелили доски поверх свежезалитых

полов, и деревянная тропка вилась до самых распахнутых дверей с небрежно намалеванной табличкой “ВХОД”. Скрежета снега и треска клюшек еще было не слышно.

— Фух блин! — вздохнула подруга, когда мы замерли на пороге. — Ну хоть так!

Поле в центре ярко освещали свисающие из-под купола прожекторы, и пока что по нему неспешно каталась какая-то снегоукатывающая машина. Ремонт здесь явно подходил к концу. Лестницы и ряды сидений подсвечивались по всему периметру, но со сборкой еще не закончили, поэтому замотанные в пленку пирамидки новых сидушек были расставлены вдоль стен.

Ольга опять достала смартфон.

— О, вызов пошел…

Поле обрамлял широченный синий настил, и тут от ближайшего ряда до разметки было метров пять. Наверное, в Сорочинке арена оборудована только под клюшкование, поэтому сам зал куда меньше, а здесь и олимпиаду можно проводить.

— …где-где? Не видно ж ничего! — кричала княжна в трубку. — Какой флаг? А!

Я старалась не таращиться на поле раньше времени, чтобы не слететь со ступеней вперед носом, но стоило бегло глянуть на кучки игроков у кромки, как взгляд сразу же зацепился за занятого разминкой «пятого». Волна жара пронеслась от макушки до пят, ноги начали заплетаться и мне опять нестерпимо захотелось сбежать. Инстинкт самосохранения предвкушал скорую остановку сердца, не иначе…

— Ой начинается, — схватила меня княжна под руку и потащила вниз по трибуне. — Не умри только от счастья!

Мы спустились к первым рядам и пошли по кругу прямиком на вспышку, которой Вадик нам махал. Зрителей было немного, мне удалось насчитать стаек шесть, и что-то подсказывает, все они здесь по той же причине, что и наши. Даже девчонок из Сорочинки не видно. Никто не рискнул свои сапожки в этой пыли марать?

Сегодня мой слеповатый друг ожидаемо нацепил свои желтые глаза. Я на неделе уже решила, что меня это больше не впечатлит, а улыбка и восторг все равно безжалостно налезли на лицо. И совсем он не “обычный”. Товарищи по команде до сих пор смотрелись какими-то лысыватыми, а у этого уже вполне себе прическа отросла. Наверное проклятье отрабатывает, ведь где мы видели лысого волка.

Соскучилась, хоть вой. Телефон ему подарить что ли? Кнопочный или пейджеры еще какие есть. Только постоянно просыпаюсь, чтобы проверить не прилетел ли там голубь в почтовый ящик, почем зря.

Когда мы поравнялись со скамейкой Молотов, Ольга посмеиваясь умотала вперед, а я подошла к ограждению и чуть свесилась. Смешинки вырывались неконтролируемым потоком. Наконец-то суббота!

— Т… — буквы встали поперек горла.

Да что за издевательство?.. Мы же тогда смогли нормально поговорить, второй раз должно быть проще, а язык все равно ватный. Неужели влюбилась

уже?! Мне так-то обещали, что это будет интересно и очень радостно, но сейчас больше страшно, чем весело. Тихомир задирал колени к груди и вообще по сторонам не смотрел, отчего мне стало еще страшнее. Как-то не похож он на “ждущего”…

Тренера столпились чуть дальше и активно обсуждали что-то с парой мужчин в оранжевых костюмах. Пальцы впились в перила. Может не отвлекать, потом подойти?

Тихомир замер, уронил ногу и куда-то уставился. Я обернулась. Ольга усаживалась рядом с Вадиком, и на этот раз даже не постеснялась поднять аж пятерых Лучей для этого. Седой склонил голову и сощурился. Меня высматривает.

— Тихомир, — тихо позвала я.

Да у него не уши, а локаторы! Тиша отмер, что-то сказал Данияру и пошел к лестнице на трибуны. Колено опять дрогнуло. И почему рожа такая серьезная?! Затискать хочется аж волосы дыбом встают, что за бука, он же умеет улыбаться!

Я хихикнула и уверенно шагнула на встречу, но Тихомир выставил перед собой руки и дернулся назад.

— У нас сегодня какой-то праздник? — задрал он брови, глядя мне на голову.

А я еще думала, стоит на шею кидаться, или не надо. Какой тут, когда он даже не подходит! Я сглотнула полный рот слюны и отступила назад.

— Не поняла?

— В прошлый раз ты была вся в сером, а теперь аж в кокошнике. Мало ли, может я не в курсе.

— Я тебе обещала. Вот и кокошник…

Седой тряхнул плечами:

— Точно, — кивнул он. — Просто я же на игры всегда в линзах, так что разглядел бы тебя и без него.

— Ну ладно. Раз ты сегодня глазастый, я п-пойду?

Плечи парня округлились. Он нахмурился и шагнул ко мне:

— Куда?

— К своим на трибуну, например…

— Ну уж нет, — Тихомир присел и зашуршал рукой под сиденьем. — Я тебе плед принес, вот, — достал он какой-то сверток. — И термос. Я вижу, ты тепло одета, но здесь ремонт, дует из всех щелей, двери не закрываются. Там, — указал он рукой на наших. — Сильный сквозняк.

На сложенном покрывале в синюю клетку и правда сверкнул маленький термос. Тихомир рыкнул и спустился обратно на поле. Он обошел перила и встал с другой стороны аккурат напротив меня, снял перчатки и вытянул руку наверх:

— Иди сюда, Милослава.

Я медленно подошла и уставилась на подставленную ладошку, которая теперь была практически на уровне моего лица. Тихомир опять рыкнул и махнул рукой.

— А здесь нельзя было меня за руку взять, если так уж хотелось, — шептала я, пока наши пальцы переплетались.

— Мила, ты на трибуне, а это одна сплошная лестница. Давай договоримся, что вот на лестнице, или на пороге, мы к друг другу не приближаемся?

Крепкий хват пульсацией отзывался во всем теле. Будь неладна эта лестница!

— Договорились, — виновато шепнула я.

Тихомир задрал голову и уставился:

— И очень красивый кокошник, честно. Просто я не ожидал, что ты ради меня нарядилась. Я опешил. Понятно?

— Понятно…

— Ты обиделась?

— Нет.

— Не ври мне, Милослава. Я слышу, что ты расстроена. Что не так?