Хорошее стало плохим
Шрифт:
— И это игра, в которую мы играем друг с другом очень долгое время. Только сейчас это сексуально, и мне нужно, чтобы ты поняла разницу. Дело не в боли, — сказал он мне, пощипывая мои соски и заставляя меня шипеть, — Дело не в том, что ты слепо подчиняешься каждой моей команде, потому что чувствуешь, что должна. Это о том, что ты доверяешь мне, зная, что я возбуждаю тебя и оскорбляю тебя своим телом, своими словами и своими игрушками не для того, чтобы причинить тебе боль, а для того, чтобы владеть тобой, чтобы я мог выкинуть все из твоей
Слезы подступили к глазам и защипали нос. Было неловко чувствовать себя такой эмоциональной, когда его рука была во мне, когда мы говорили о такой простой вещи, как секс.
Но это не казалось легким. Мне казалось, что он предлагает мне сны, которые я никогда не могла озвучить, предлагает отвезти меня в место, которое я никогда не смогу даже представить в своей голове.
Мне казалось, что он собирался привести меня туда, где я смогу научиться любить себя.
— Ты понимаешь, что я говорю? — спросил он, и я снова посмотрела на его лицо, чтобы найти его жестким от решимости, его губы были мягкими от желания, а его глаза, более зеленые, чем только что политая трава, были полны любви.
— Да, Лайн, — сказала я.
Его брови нахмурились над его взглядом, превращая его лицо с великолепной интенсивностью за секунду до того, как он прижал руку к моему затылку, потянул меня назад и впился своим требовательным ртом в мой.
Мгновенно мой разум стал пустым.
Для меня не было ничего, кроме моих губ на его губах, теплого, влажного скольжения его языка в моем рту и того, как его щетина скользила по моей щеке, его худых бедер между моими непристойно раздвинутыми ногами, его руки работали между, внутрь и наружу моей киски, извивались, поворачивались, пока каждый мой дюйм не запел от удовольствия.
— Такая мокрая для меня, — простонал он мне в ухо, а затем провел языком вдоль раковины. Я вздрогнула, когда он укусил мочку уха и царапнул ее зубами, — Такая готовая позволить мне поиграть с твоим великолепным телом.
— Боже, — простонала я, когда он впился зубами в мою шею, прокладывая себе путь мягкими покусываниями и твердыми укусами к стыку моей шеи и плеча, где он кусал так сильно и сосал так долго, что это была чистая восхитительная агония. Я знала, что он метит меня, что я буду носить его любовь и принадлежность в синяках еще несколько дней после этого. Это был опасный знак обладания, который я буду носить с гордостью, который мне чертовски нравился, потому что он сделал это из-за безумия, а не по логике, как обычно.
Таким образом, он говорил, что он мой в той же мере, в какой я его.
Его губы скользнули вниз к моей груди, где он целовал мой левый сосок все меньшими и меньшими кругами. Я запуталась руками в его волосах и прижала его рот к себе.
Я вскрикнула, когда он схватил меня за руку своей крепкой хваткой, в его глазах был собственнический упрек, когда он сказал. — Нет. Ты делаешь либо как я говорю, либо не делаешь никак. Руки за спину, или я свяжу их сам.
На одну короткую головокружительную секунду я подумала о том, чтобы не подчиниться
— Я не собираюсь останавливаться. Я не собираюсь проявлять к тебе милосердие. Ты можешь умолять, но меня это не тронет. Я не буду медлить или давать тебе передохнуть, чтобы ты могла отдышаться. Как только я положу руки на твое тело, ты становишься моей игрушкой. И я предупреждаю тебе прямо сейчас, Харли-Роуз, я планирую играть с тобой весь день, пока твои струны не перетрутся и твой тон не станет чертовски резким, исходящим из этого грязного рта. Твоя хорошенькая розовая киска распухнет и закричит, когда я, наконец, вытащу пальцы и вытащу член, и даже тогда, я предупреждаю тебя, я заставлю тебя спать всю ночь с одной из моих игрушек в твоей ноющей киске, так что ты будешь чувствовать меня даже во сне.
Боже, это звучит как сон.
— Трахни меня, — умоляла я его.
Он не ответил, но в этом не было необходимости. Вместо этого он спустил свои серые штаны вниз по бедрам, обнажая свой длинный изогнутый член.
— Ты хочешь его? — насмехался он, сжимая его в кулаке.
— Да, дай мне его.
— Думаешь, ты справишься? — насмехался он, его глаза были темными, дикими.
— Испытай меня, — бросила я вызов.
Затем его член оказался внутри моей киски одним грубым, восхитительным толчком.
— Черт! — я закричала, когда он вышел, а затем врезался обратно, задав жестокий темп, от которого мои груди тряслись, а глаза закатывались на затылок. — Черт.
Одна рука обхватила мою нижнюю часть спины, чтобы приблизить меня, в то время как другая протянулась вверх по моей груди к моему горлу, где она сжалась.
— Принимай меня, — прорычал Дэннер, вбиваясь в меня, сжимая рукой мою шею в такт жестоким ударам своего члена, — И кончи для меня.
Через тридцать секунд я это сделала.
Я взорвалась, куски меня разлетелись во все стороны, взрыв исходил из моей мокрой киски и проходил через все мое тело.
— Да, — простонал Даэнер мне в шею, когда он, наконец, отпустил мое горло и поцеловал его, — А теперь прими мою сперму.
— Да, Лайн, дай ее мне, — я задыхалась, когда почувствовала первый толчок его члена и полученное в результате тепло внутри меня.
Когда мы закончили, он вздохнул, нежно прижимая меня к себе так же, как я видела, он делал это со своей гитарой, нежно, почтительно.
— Как это было, Рози? Ты была для меня такой великолепной хорошей девочкой.
Я вздрогнула от похвалы, от ощущения его члена все еще внутри себя, его твердого потного тела напротив моего.
Это было то, чего я так давно хотела, но реальность была намного прекраснее, чем фантазия. Я чувствовала его землистый запах, ощущала его соленость во рту и чувствовала его тепло между ног. Я чувствовала, насколько он мой.
— Мне понравилось, — выдохнула я тогда, потому что это было так чертовски приятно сказать, я добавила, — Люблю тебя.