Хорошее стало плохим
Шрифт:
Я намылила свое тело, думая о том, какими сильными были руки Дэннера, какими твердыми они будут ощущаться, сжимая мою маленькую грудь с розовыми сосками, пальцы, натертые мозолями от игры на гитаре. Мои соски набухли, когда я провела мокрой рукой вниз по животу по мягкой спутанности волос, которую я держала на своей киске, а затем еще ниже, к скоплению влаги в моем центре. Я провела пальцами по своим шелковистым складкам, представляя Дэннера на коленях, его нос у моего клитора, когда он языком трахал мою киску, его пальцы были достаточно тверды, чтобы
Я была слишком наивна, чтобы понять, почему я хотела испытать эту боль, почему мне казалось правильным, что даже стоя передо мной на коленях, Дэннер контролировал ситуацию, диктуя мне удовольствие, как безжалостный, бессердечный судья.
Я просто знала, что хочу доставить ему удовольствие. Я знала, что ношу его неудовольствие, как власяницу под одеждой, зудя и царапая, пока я медленно не сошла с ума настолько, чтобы просить у него прощения, как бы он ни счел нужным дать его.
Втайне, иногда, когда я не спала утром после того, как сделала что-то особенно плохое с похмелья и мрачных сожалений, я задавалась вопросом, не действовала ли я так, потому что какая-то больная, извращенная часть меня на самом деле жаждала его осуждения.
Он не был ласковым, открытым парнем, но когда он хмуро посмотрел на меня, все лицо его преобразилось от страсти, и когда он отругал меня резкими словами таким грубым тоном, я почувствовала для себя тяжесть его напора, как вес меховой мантии вокруг моих плеч. Это был языческий способ почувствовать себя признанной, но это имело смысл, учитывая жесткую жестокость, с которой мое подростковое сердце жаждало его.
Я не довела себя до оргазма в душе. Было заманчиво испытать оргазм, когда он был так близко, всего в нескольких тонких стенах, так же как странно угнетало кончать в его доме, думая о нем, без его настоящих рук на мне.
Я выключила музыку, вытираясь полотенцем, затем схватила футболку полицейского отделения Энтранса, которую Дэннер оставил мне на комоде и надела ее на мою мокрую голову.
Звук привлек мое внимание, что-то слабое, похожее на завывание зимней бури, пронизывающей дом, или стон дерева, трущихся о крышу на ветру.
Я подошла ближе к оконной стене и снова услышала.
На этот раз сильнее.
Еще один стон, еще один стон и теперь вой.
Я медленно двигалась вдоль стены, идущей перпендикулярно моей кровати, и шум становился все более и более отчетливым, пока я не наткнулась на стену, к которой было прижато изголовье кровати.
К той же, которую делила и комнату Дэннера.
Моя рука подлетела ко рту, когда я поняла, что слышу.
Я слышала его сквозь стену.
Недостаточно, почти недостаточно, чтобы разобрать особенности того, что он делал, но я выросла с братом, отцом и целой толпой фальшивых дядюшек, так что я слышала это раньше.
Лайн дрочил.
Я подбежала к стакану, который Дэннер держал на раковине для моей зубной щетки, высыпала содержимое в раковину, а затем забралась на кровать, прижав
Лучше.
Я могла слышать это сейчас, слабый шлепок, шлепок, шлепок его руки, скользящей по твердому члену, резкий порыв его дыхания на выдохе, а затем еще более тихий звук порно, которое он смотрел.
— Раздвинь их, — послышался мужской голос, — Раздвинь их пошире и покажи мне эту розовую киску.
Я вздрогнула от приказа в этом голосе, от того, как он посылал пульс из моего мозга вниз по позвоночнику и прямо между ног, где он пульсировал, влажный и теплый.
Раздался резкий звук соприкосновения плоти с плотью, а затем. — Тебе нравится, когда я шлепаю тебя по киске?
Женщина застонала, протяжно и низко. Я мягко повторила ее слова, срывая нижнее белье и проводя пальцем по расплавленным складкам внутри меня.
— Считай, — приказал мужчина, — Ты примешь пять шлепков и скажешь мне «спасибо» за них. Если ты доставишь мне удовольствие, я позволю тебе пососать мой член. Тебе бы это понравилось?
— Да, сэр, пожалуйста, сэр. Я тебе так хорошо отсосу.
Тогда Дэннер застонал и пробормотал. — Да, черт возьми, открой рот и отсоси мне.
Мои бедра задрожали, когда я погрузила два пальца в свою киску и сжала их глубже. Я не могла поверить, что я слушаю Дэннера, что этот джентльмен-полицейский может кончить над чем-то настолько чертовски грязном.
Мне чертовски это нравилось.
Я слушала вместе с ним, как мужчина играет со своей женщиной, как он командует ей холодным, властным тоном, не вызывая никаких возражений, и как женщина выходит из себя, крича, когда он ест ее, и умоляя дать ему член на ее языке и его сперму в ее рту.
Я тоже умоляла, про себя, умоляла о том же самом от Дэннера.
Когда кульминация произошла на экране, это вызвало мою собственную. Я сильно кончила на руку, пачкая ладонь и внутреннюю часть бедер.
Я простонала. — Спасибо, Дэннер, — Когда кончила как раз в тот момент, когда женщина на видео поблагодарила своего Дома.
Как сказал мужчина. — Прими мою гребаную сперму.
И Дэннер тоже, только он сказал. — Да, черт возьми, прими мою гребаную сперму, Харли-Роуз.
Я громко ахнула, и стакан, который я держала у стены, выскользнул из моих пальцев, с заметным грохотом падая на пол.
— Черт, — сказала я прежде, чем смогла сдержаться, зажав руками рот, пальцы, одного из которых были липкими от моих соков.
— Какого хрена? — Дэннер зарычал из другой комнаты, а затем, прежде чем я успела снова натянуть трусики поверх моего набухшего клитора или притвориться, что занималась чем-то кроме шпионажа за ним, дверь в спальню распахнулась, и он был там, с низким рыком в горле, его глаза тропического зеленого цвета с горячим гневом.