Хорошее стало плохим

Дарлинг Джиана

Кости заскрипели, его плечо лопнуло, и он всхлипнул. — Чертова сука, отпусти меня.

— Я сука? — спросила я его, мое возмущение воспламенилось моей историей, его лицо превратилось в старшеклассника Рика, который пытался заставить меня принять наркотики, в Крикета, который пытался меня изнасиловать, и в братьев Берсеркеров, которые пытались заявить на меня права против моей воли.

Я толкнула его на землю руками и ногой, потом быстро перешагнула через него ботинком к его нежному паху, сильно надавив, и замаравшийся в руке револьвер из

моего кошелька нацелился прямо ему в лицо.

— Ты сука, — сказала я ему, — Только трусы не спрашивают разрешения у женщины, прежде чем прикоснуться к ней.

— Рози? — я услышала из-за двери и подняла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Дэннер закрыл ее за собой.

— Эй, — крикнула я с сигаретой, все еще зажатой между губами, но уже потухшей, — Как дела?

— Я думал, что сказал тебе вести себя хорошо? — спросил он, настороженно глядя на меня, пока я сильнее прижимала пятку своего сапога к паху человека, лежащего и стонущего у моих ног.

Я пожала плечами. — Мне было скучно. Может быть, я была немного раздражительной.

— Я ни хрена не сделал, — простонал кусок дерьма сквозь стиснутые зубы, корчась на асфальте под моей ногой.

— Рози? — спросил меня Дэннер, скрестив руки на своей офигенной черной кожаной куртке. Он покачал головой, запустив руку в свои густые волосы и пригвоздив меня своим суровым взглядом. — Хочешь сказать мне, почему ты пригвоздил этого человека к земле своими яйцами?

— Потому что она чертовски сумасшедшая сучка! — закричал кочевой байкер.

Я ударила пяткой по его чувствительным яйцам и наклонилась вперед, хлопая ресницами по моему офицеру. — Потому что он схватил меня за задницу, а никто не хватал меня за задницу, кроме тебя.

Дэннер зубами отрезал ухмылку. — Сладкое чувство, бунтарка. Цени это. Но почему бы тебе не отпустить этого человека прямо сейчас. Я думаю, пора идти домой. Возвращайся, попрощайся с Рэтом и встретимся у меня через двадцать минут.

Я задумчиво посмотрела на байкера, затем вырвала сигарету изо рта и наклонилась, чтобы прижать все еще горящий кончик к его пульсирующей шее. Его кожа слегка зашипела, и он вскрикнул.

Я стряхнула потухшую сигарету с тротуара и убрала ногу с его яиц, чтобы с широкой улыбкой подойти к Дэннеру. — Классно, пришло время для моего подарка?

Он делал мне больно.

Умышленно, расчетливо, мучительно.

Мое тело горело от восхитительных ощущений, горело так жарко, что я билась, стонала и умоляла о свободе.

Но я не была свободна.

Я была прикована к четырем углам журнального столика неумолимыми кожаными наручниками и привязана к воле Дэннера своим собственным подчинением.

Я осталась в кандалах, потому что Дэннер хотел этого, и я позволила это.

Нет, я не позволяла, мне это было нужно.

Точно так же, как я нуждалась в остром укусе крепких зубчатых зажимов на моих сосках, прикрепленных тонкой цепочкой к зловещему на вид зажиму, который Дэннер держал

открытым в своих сильных пальцах прямо над моим набухшим клитором. У меня был его толстый член в моей киске, он растягивал меня и непрерывно гладил короткими толчками прямо над моей точкой G, а восхитительно тяжелая стальная пробка погрузилась глубоко в мою жадную задницу.

Он медленно продвигался вперед, его собственные зубы были сосредоточены, когда он раздвигал мою киску, сжимал мой клитор, пока он не качался с каждым ударом моего пульса, а затем он зажал его этим безобидным, порочным маленьким зажимом.

Я закричала, дергаясь так сильно, что ему пришлось удерживать меня и усердно работать, чтобы ввести свой член в мою сжимающуюся киску.

Я не была телом, я была электричеством, жужжащим против него, бьющимся, как ток.

— Да, — прохрипел мой грязный Дэннер, когда он потянулся, чтобы прокрутить пробку в моей заднице так, что я снова закричала, — Возьми все, Рози. Раскройся для меня, позволь мне почувствовать тебе на моем члене.

Оргазм пронзил меня, разрушая инфраструктуру моего тела, как циклон, скручивая мои мысли, пока они не растворились в ничто, разрывая ощущения на каждом дюйме моего тела, пока я не превратилась в обломки человеческого тела.

Я все еще кончала, когда он повернулся и вытащил пробку из моей задницы. Когда он схватил меня за ягодицы одной рукой, чтобы перевернуть меня на свои бедра, подставив его взгляду теплое кокосовое масло, размазанное по моей закрытой дырочке. Мини-оргазм взорвался в тумане первого, когда он провел пальцами там, двумя, затем тремя, двигаясь и извиваясь против горячих стенок моей задницы, пока я не начала корчиться, моя киска плакала на его коленях.

— Ты готова принять мой член, как моя хорошая чертова шлюшка? — спросил он меня, его голос был как лишний палец в моей заднице, наполняя меня его собственностью.

— Да, — выдохнула я, — Черт возьми, да.

— Хорошая девочка, — похвалил он, оставив меня пустой, ни в чем не цепляющейся, так жаждущей этого, что я стонала, стонала и стонала, пока не почувствовала обжигающее давление его смазанного члена у моего входа.

Одна из его рук нашла мое горло и крепко сжала, перекрывая мне лишь часть воздуха, усиливая каждый дюйм ощущений.

А затем он толкнул меня, не останавливаясь, пока его яйца не оказались прижатыми к моим ягодицам, его шершавые волосы в паху прижались к моей мокрой киске, слегка терлись о мой клитор, так что я знала, что он заставит меня кончить снова.

— О Боже, о Боже, о Боже, — бессвязно скандировала я, пока мое тело овладевало моим мозгом, превращая его в нечто низкое, языческое и такое чертовски жадное, что я не могла вздохнуть, не желая от него большего.

— Это тело принадлежит не Богу, — выдавил Дэннер, его лицо превратилось в великолепную маску абсолютного, почти болезненного желания, — Назови мое имя, пока я трахаю твою задницу.