Хорошее стало плохим
Шрифт:
— Лайн, — выдохнула я, и это слово было таким сладким в моем пересохшем рту, — Лайн.
— Ты хочешь большего, не так ли, моя жадная маленькая шлюшка? — он спросил.
Мне нравилось, как он называл меня своей шлюхой, своей распутницей. Как будто я была олицетворением всех его самых грязных фантазий, как будто только я могла дать ему его высшее плотское наслаждение.
Как будто знал, что я сделаю все, чтобы доставить ему удовольствие.
— Да, — сказала я ему, когда его толстый член пульсировал в моей заднице, а моя пустая киска изнывала, — Еще, пожалуйста, Лайн.
— Да, — протянул он горячо и низко,
Его пальцы играли со мной, размазывая соки от передней части моей киски к задней, как раз перед тем, как его горячий член наполнил меня. Это было чертовски жарко.
Я вздрогнула, когда оргазм начал подниматься по позвонкам на моей спине.
— Хочу, чтобы ты брала меня повсюду, чувствовала меня в каждом дюйме своего тела, в каждой грани твоей чертовски прекрасной души, — прорычал он, прежде чем сунуть пальцы в мою киску и наклониться, чтобы сомкнуть свой грабящий рот с моим, его рука все еще оказывала горячее давление на мое горло.
Я была переполнена болью, но мне хотелось большего.
Дэннер был мой Дом, был моим дилером, и он знал, что имеет власть над моим вечным пристрастием.
И это была не боль, и даже не удовольствие.
Это было скользкое, болезненное скольжение его толстого члена по моей сжимающейся заднице. Его голодный рот поглощал мои крики, пока я стонала и билась о него. Пальцы с шероховатыми кончиками скручивали, тянули, выщипывали мои соски, пока они не стали пульсировать красным, как фары в его полицейской машине. Как он привел меня на грань безумия, держал меня там, балансируя между болью и удовольствием, страхом и завершением, кем я притворялась и кем я была на самом деле. И когда он, наконец, швырнул меня в бездну и после того, как я закончила вращаться, свободно падая без мыслей и индивидуальности, такой живой, что я была просто пятном света, звуковым укусом экстатического шума, он снова поймал меня. Он обхватил меня своими большими руками, своими грубыми ладонями, прижал мое лицо к своей шее, чтобы я могла чувствовать его сильный пульс на моей щеке.
Он держал меня.
Не принцессу МК известного мотоклуба.
Не немного дрянной, но крутой студентки университета с судимостью для несовершеннолетних.
Не убийцу.
Даже Харли-Роуз, какой ее знали все остальные.
Просто Рози, лишенную своих шипов и даже лепестков, просто семя меня самой.
И он держал ее драгоценно, защищая, и терпеливо, как будто он будет делать это вечно и никогда не исчезнет и не подведет.
Он знал, и я только сейчас смогла признать, что это было то, чего я жаждала и что дал мне мой Дом Дэннер.
— Ты всегда был Доминантом? — спросила я после того, как он освободил меня от наручников, взял меня на руки и уложил в свою постель.
Он оседлал мое распростертое, тяжелое тело, его руки были покрыты массажным маслом с ароматом ванили, сильные пальцы скользили по моей спине, пока он работал со мной.
Мне не нужен был массаж. Я уже была бескостной, стресс выжал все из моего тела, как грязную воду из губки, но я знала, что ему нужно позаботиться обо мне после того, как он так грубо со мной обращался.
— Мне было четырнадцать, когда я впервые по-настоящему влюбился в девушку по имени Бриттани Гудман. Больше всего мне нравилась ее шея, ее изящная бледно-белая шея, обнажаемая
— Ты трахнул ее, как хотел? — спросила я, глубоко интересуясь его сексуальной историей, потому что он всегда хранил ее в таком чертовом секрете.
— Нет. Я немного укусил ее соски и поставил ей засос, который даже не начал подавлять во мне потребность побеждать и доминировать, но говорят, что твой первый раз никогда не бывает слишком замечательным.
Я рассмеялась над его сухим комментарием и повернула голову, чтобы он мог видеть мою улыбку. — Итак, сколько у тебя было подопытных?
— Восемь.
— Включая Лейкен и Диану Кейси? — спросила я, поддавшись ревнивому порыву.
Он наклонился, чтобы поцеловать меня в центр позвоночника, затем убрал мои волосы с шеи, чтобы поцеловать сзади. — Диана никогда не делала этого раньше. Она пыталась, но ей это не нравилось, и это было видно. У Лейкен покорный характер, и она байкерша, она была готова пойти туда со мной, так что да.
Он почувствовал, как мое тело напряглось под ним.
— Тише, моя колючая Роза, не обижайся на меня после того, что у нас только что было, — он наклонился еще ниже, чтобы провести носом от моего уха по сгибу моей челюсти, а затем одним пальцем приподнял мой подбородок, чтобы нежно поцеловать меня, — Ты совершенна для меня. Единственная женщина, которая когда-либо могла дать мне то, что мне действительно нужно. Кто мог позволить мне быть джентльменом-полицейским и грязным Домом, которым я должен быть, чтобы быть собой.
— Да? — прошептала я ему в губы.
— Да. И я единственный, кто может дать тебе то, что нужно. Пусть ты будешь моей дикой розой, покрытой шипами и красной, как кровь, но также и нежным цветком, нежным под моим прикосновением и легко срываемым моими пальцами. Я единственный, кому ты даешь такое нежное предложение.
— Ага, — согласилась я, настолько счастливая, что он понял, и мне не пришлось искать слова, чтобы объяснить ему.
Он улыбнулся мне в губы, затем откинулся назад, чтобы схватить полотенце рядом с собой и вытереть мою спину. Затем он закатал меня в одеяло, встал, чтобы выключить свет, и присоединился ко мне в постели. Хиро последовал его примеру, чтобы присоединиться к нам, и свернулся калачиком под нашими спутанными ногами.
Я улыбнулась, когда заснула, забыв, что хотя я и в безопасности в постели Дэннера, за входной дверью ждало куда больше одного монстра, чтобы поглотить нашу любовь.
Глава 20
Когда я открыла дверь в свою квартиру, чтобы на следующий вечер взять еще одежду, после того как провела день, болтаясь с Рэтом в клубе, пока Дэннер шел на работу в участок, я почувствовала жар взрывного гнева, застрявшего, как спящий вулкан, в моем доме.