Хождение Восвояси
Шрифт:
"Быстрей!.."
Не понимая, что происходит – а самое главное, зачем, Лёка дернула брата за руку:
– За ним! Скорей!
– Но?.. – взгляд Яра, едва ли не более отчаянный, чем их друга, устремился к ней с мольбой – но девочка была непреклонна.
– Он… что-то… хочет!
– Я… тоже… много… чего… хочу… – с несвойственной ему ворчливостью просипел мальчик, бросил прощальный взор в сторону императорского дворца, и поковылял вдогонку за Тихоном.
Куда их тащил лягух, стало ясно очень скоро. Неожиданный и пугающий, из зарослей азалий перед ними возник дощатый, сколоченный наспех забор. Сперва Лёлька не поняла, что это лукоморское народное сооружение
– Мишаня! Гора! Раскок…распоп…попки…копки!
Ярик, согнувшись пополам, уперев руки в колени, воззрился на нее подобно умирающему лебедю [259] :
– Че…го?
Но княжна не успела ответить: Тихон боднул головой одну доску, и та подалась. Не дожидаясь дальнейших намеков, Ивановичи отвели ее в сторону, протиснулись в щель, и доска качнулась назад, закрывая следы проникновения и отгораживая их от внешнего мира. Ярик хрипло выдохнул, утер лицо изодранным кустами рукавом и в изнеможении опустился на траву. Лёлька, в кои-то веки наплевав на предосторожности, осела рядом, навалилась на плечо брата и закрыла глаза.
259
Которого попросили извлечь кубический корень из производной от интеграла десятичного логарифма.
– Всё… Ноги… кончились… – прошептала она.
– Ага… – то ли поддержал ее княжич, то ли шумно выдохнул.
– Не пыхти… услышат… – через силу выдавила сестра, и снова получила в ответ "Ага". На более содержательную беседу у них сейчас не было сил – и не скоро обещали появиться. Но, не давая ребятам хотя бы отдышаться, Тихон запрыгнул к ней на руки и дотронулся до щеки холодной мохнатой лапой. Чувствуя, что яриковым "ага" тут не отделаться, Лёка тяжко вздохнула, открыла глаза и встретилась с ним взглядом. Несколько секунд они сидели так, не мигая, потом княжна поднялась, кряхтя как все старики Белого Света вместе взятые, взяла брата за руку и подняла на ноги.
– Эй… ты… мы… вы… куда? – горестным шепотом возопил мальчик. Но сестра, не отвечая – ибо прибывшие силы были экстренно расходуемы на новый марш-бросок, потащила его к темной громаде горы, черневшей на фоне неба, залитого остатками луны.
– Лё… Лё?
– Внутрь, – буркнула девочка, правильно поняв вопрос.
– Зачем?
– Н-не понимаю… – слегка обеспокоенно призналась она. – Надо… что-то забрать… взять… или спасти… кого-то… Я не понимаю… чего он хочет… Он… будто разговаривать… разучился…
– Заболел? – нервно оглянулся Ярик. Сзади было на удивление тихо: похоже, преследователи сбились со следа или не умели лазить через заборы.
Зато впереди жизнь кипела будто днем. Темноту у места раскопок рассеивали светильники на высоких бамбуковых шестах: работы в горе не прекращались ни на минуту. Скрипели тележки поденщиков, вывозивших землю и камень, то и дело долетали отрывистые понукания надсмотрщиков, торопливо ступали ноги в варадзи и гэта по деревянным мосткам. Иногда порывы ветра разгоняли облака, и тогда нагинаты стражи Совета взблескивали, как хищные рыбы в мутной воде ночи.
– Лё, – голос мальчика дрогнул – и не только от усталости. – Нас не пустят. Вернее, пустят. На котлеты. Давай вернемся во дворец.
Но девочка покачала головой и медленно, словно во сне, пробормотала:
– Нет. Мы должны. Стой.
Ярик остановился, не сводя настороженного
– Возьмись за меня.
– Лё? С тобой всё…
– Быстрее!
Готовый бежать, он настороженно прикоснулся к ее плечу.
– Крепче. Не выпускай, – проговорила она и тут же забубнила что-то неразборчивое, поводя свободной рукой, словно очерчивая кокон вокруг них. С третьего взмаха он ожил, качнулся, сверкнул серебристыми искорками – и пропал.
– Не выпускай… и молчи… – отстраненно повторила девочка. Взгляд ее рассеянно скользил по сторонам, точно она прислушивалась к чему-то, доступному ей одной.
– Что с тобой? – Ярик побледнел и сделал шаг назад.
Не отвечая, девочка перехватила его запястье свободной рукой и торопливо двинулась вперед, прямо к настилу, по которому рабочие с тачками спешили к огромному – в половину Мишани – отвалу и от него. Вдоль неширокой дощатой дорожки в нескольких шагах друг от друга стояли рослые самураи, свирепо зыркая по сторонам и стискивая оружие. Между ними, напряженно озираясь, маячило несколько человек фигурой пониже и мускулатурой пожиже, но все в кимоно с эмблемой Совета: ученики Вечных. На кончиках их пальцев поблескивали тяжелые лиловые искры атакующих заклинаний, а взгляды пронизывали не хуже любой нагинаты.
Ярик собрался вопить о помощи и врать о загнавших их сюда недружелюбных ёкаях, гадая, успеет ли он выговорить хоть слово, прежде чем сердитые вамаясьские дядьки порубят-пожгут их с сестрой, но к его изумлению охрана и работники даже не повернули в их стороны голов.
Ступив на мостки, Лёлька, не оглядываясь и не говоря ни слова, устремилась в отверстую пасть шахты.
Низкий и узкий проход, на скорую руку подпертый толстыми бамбуковыми стволами, фонари, свисающие с вбитых в стены крючьев, испуганные, потные лица рабочих, запах пыли, сырости, пота, свежесрубленного дерева – всё в первые же секунды вспыхнуло с особой яркостью, запечатлеваясь в мозгу, и пропало для княжны, оставляя лишь прямой тоннель – путь в сердце горы.
"Быстрее, быстрее", – твердил в ее голове голос Тихона, и девочка незаметно перешла с быстрого шага на трусцу – к отчаянию брата. Поначалу прямой, через несколько десятков шагов коридор пошел под уклон и принялся извиваться и ветвиться, словно прокладывавшие его не знали толком, куда им рыть – или что-то огибали. Но боковые ходы были темны и тихи, и Ивановичи, не тратя время на их исследование, двинулись по главному, пристроившись за поденщиком в грязной синей юкате с пустой тачкой. Несколько раз девочка порывалась его обогнать, но почти сплошным потоком, один за другим, навстречу им двигались рабочие с тачками наполненными. Лица у всех, как на подбор, были бледные и испуганные, словно дай им волю – лишней секунды не остались бы в этой горе. Интересно, что у них могло вызвать такой ужас? И к чему эта спешка? И как двое маленьких заложников, на которых охотятся все, кому не лень, могут спасти хоть кого-то? И самое главное, кого надо будет спасать – и от кого?
И тут Лёльку прорвало. Это Ярик – бестолковый идеалист, мог по первому слову бежать выручать не понять кого куда попало пень знает из чего, если раньше не удрал бы в противоположном направлении, но она-то! Взрослый человек десяти лет! В рот компот!..
Не говоря больше ни слова, она затащила брата в первый подвернувшийся отнорочек, отошла подальше от главного прохода, развернула Тихона мордой к себе, держа на вытянутых руках, и грозно прошептала:
– Ну что? Будем терять время, или сам всё расскажешь?