Хозяин таёжного неба
Шрифт:
Дракончик, кстати, опять куда-то улетел. Словно на службу. Непонятно даже, как такое непоседливое создание мирилось с гномлинским седлом и тугой упряжью. Просто второй Ванька, только в драконьем облике. Неспроста, наверное, именно он в повозку тогда угодил.
* * *
Застуда поставила перед Стёпкой глубокую тарелку с мёдом, налила заварухи, потом принесла половину горячего пирога с рыбой и пузатую крынку со свежим молоком.
– Ешь, Стеславчик, - сказала она.
– Угощайся. В Усть-Лишае
– Да куда мне столько, - замотал головой Стёпка.
– Я больше ничего не хочу. Я сейчас лопну.
Застуда присела на лавку и уставилась на него своими чёрными глазищами.
– Стеславчик, а Стеславчик, - вкрадчиво попросила она.
– Поведай, как ты с Миряной в Протору ехал.
– Да обычно ехал, - растерялся Стёпка.
– Как все ездят. На коне верхом.
Она даже ногой притопнула от досады:
– Не о том поведай. Что она говорила, каким голосом, какое платье... Ликом с кем схожа, глаза у неё какие.
– А-а-а, - протянул Стёпка.
– Да я и не помню почти ничего. Она же мне всего несколько слов сказала. Спасибо сказала и... И растворилась потом.
– Всё одно поведай. Что помнишь.
– А зачем тебе?
Она опять рассердилась. Даже клыки свои остренькие показала.
– Экий ты непонятливый! Неужто демоны все такие? Да от кого же я ещё о Миряне узнать-то смогу! Ты ведь последний, кто её видел, последний, кто с ней говорил. Я всю жизнь... Мне же когда ещё... Поведай, Стеславчик, сердешно тебя прошу! Я тебе... Хочешь, я тебе за это пирогов напеку в дорогу. С демоникой. И с рыбой тоже.
– Да ладно, - сказал Стёпка.
– Я и без пирогов расскажу. Только я в самом деле почти ничего не помню.
Повеселевшая Застуда тут же вскочила с лавки и потянула его за рукав.
– Айда к нам в горницу. Там никто не помешает.
В девичьей их дожидались ещё две вурдалачки. Рыженькая, остроносенькая Угляда и та самая Задрыга, Расчепыгова дочка, совершенно взрослая девица, очень крупная, вся в теле и с довольно приличными клыками. У Стёпки даже на миг мелькнула глупая мысль, что Застуда нарочно заманила его сюда на закуску своим зубастым подружкам.
Девицы поначалу засмущались, зарумянились, глаз поднять на демона не смели, лепетать принялись что-то восторженное... Развеселившийся Стёпка пресёк всю эту конфузию самым неожиданным образом - взял да и ущипнул Застуду.
– Дурной!
– взвизгнула та, схватившись за пострадавшую руку.
– Это тебя Збугнята так научил с девушками обращаться, да? Я ведь тоже щипаться умею!
– Это я, чтобы вы из себя чувырл надутых не строили, - пояснил Стёпка.
– А то развели тут переглядки, я даже чуть не покраснел. И нечего на меня так таращиться, у меня рогов на голове нету. Весские колдуны вчера вечером искали и не нашли.
Угляда с Задрыгой захихикали, разом забыв про смущение.
– Всё равно незачем щипаться, - сердито буркнула Застуда.
– Синяк останется.
– Будешь его всем показывать и похваляться, что это сам демон Стеслав тебе знак поставил, - неосторожно пошутил Стёпка. И тут же пожалел.
–
– наперебой затараторили подружки, протягивая к нему готовые к любым издевательствам руки. Застуда разглядывала пострадавшее место уже совсем другими глазами. Стёпка мог бы на что угодно поспорить, что она теперь будет каждый вечер щипать себя до боли, чтобы синяк, которого, между прочим, там даже и не наблюдалось, не сходил с нежной кожи как можно дольше.
Его рассказ девицы слушали буквально с открытыми ртами. И платочки в волнении мяли, и слезами обливались. Стёпка под конец сам увлёкся не на шутку, с удивлением обнаружив, что умудрился запомнить почти всё так, словно это только что с ним произошло. Он даже припомнил, какие глаза были у Миряны, и какая у неё была коса, и даже родинку над бровью. Девицы готовы были слушать его бесконечно. Ещё бы! Ведь они говорили с тем демоном, который саму Миряну от заклятия освободил и который единственный на всём свете видел, как она улетела на небо. Будь это в другом мире и в другое время, они бы, наверное, автограф у него взяли на память. А пока девицы ограничились тем, что твёрдо пообещались помочь Застуде напечь к завтрему пирогов. Пироги Стёпку не интересовали, и он поскорее сбежал от восторженных вурдалачек, радуясь, что они, находясь под впечатлением от рассказа, больше не требовали от него синяков на долгую память.
Збугнята на заднем дворе ощипывал большого гуся со свёрнутой шеей. Рядом лежали две уже ощипанных тушки и большая гора перьев.
– Слышь, Стеслав, - сказал юный вурдалак, отплёвываясь от попавшего в рот пуха.
– Выспросил я у бати, откель взялись те колдуны. Про старшого он ничего не знает, про Полыню-то, а хрипатого видал дня два тому у Прибыта-кузнеца. Говорит, стоят у него на прокорме колдуны весские. Ворожили в кузне на мечи да на дружинные брони. Прибыт, он ить и сам весич, недавно в Протору приехамший.
Дело в том, что вчера вечером Стёпке пришла идея расспросить хриплоголосого поподробнее, где именно тот видел демона с автоматом и куда потом этот демон мог подеваться. Он даже пожалел, что такая простая мысль не посетила его сразу, там, когда Полынин подельник был у него в руках. Не подливкой этого урода нужно было мазать, а припугнуть хорошенько да всю правду и вытрясти. Поторопился, в общем, с отмщением. Не подумал. А тут такая новость.
– Значит, пойдём к кузнецу, - обрадовался Стёпка.
– Веди, показывай.
– Не, - с нескрываемым сожалением отказался Збугнята.
– Не могу. Меня батя не пущат. Дядька Затопыря бычков нынче обещался пригнать, мне велено его тут дожидаться. Ты с Вяксой иди, он тебе кузню покажет.
– Вяксу Сгрыква к травнику послал, - сказал Стёпка.
– Негрызга говорит, что это надолго. Ладно, схожу один. Ты только объясни, где мне этого Прибыта искать.
– Как за ворота выйдешь, иди зараз вниз чуть не до реки, - пояснил Збугнята.
– Прибытова хата по левую руку. Никак не минуешь. Кузнеца издаля слыхать. Токмо ночами у него молот не звенит. Эх, жаль, что мне с тобой нельзя!