Хозяин таёжного неба

Лукин Андрей Юрьевич

Бояричи перекидывались остротами (удачными, как им казалось), надеясь побольнее зацепить демона. Особенно старались Савояр и коренастый боярич в сером. Держащийся за спинами дружков Вечень ухмылялся, но благоразумно помалкивал. Стёпку эти подколы абсолютно не трогали. Он уже понял, что связанные княжьим словом боярские дети решили просто высмеять наглого отрока. Выставить его на посмешище. А этого князь не запрещал. Ну и пусть пока языки свои потренируют, ответить им никогда не поздно.

– А верно ли слух идёт, что демона

в Протору старуха на себе привезла? Костлявая, поди, старуха то?

Савояр опять выступил, придумал, чем ещё демона уколоть. Бояричи заулыбались, лишь Вечень боязливо оглянулся, видимо, понимал, что говорить здесь так о Миряне не стоит. Это только пришлому весичу всё нипочём, ему здесь не жить, с сёстрами да тётками за безрассудные речи не объясняться. А полетит, не дай бог, молва по улусу, ни одна приличная девушка потом за такого жениха не пойдёт, не захочет с постылым всю жизнь маяться.

У Стёпки тоже внутри что-то дёрнулось, обидно ему стало, что какие-то бестолковые весичи так о Миряне смеют говорить. И захотелось ему последнее слово за собой оставить, чтобы не думали потом эти надутые бояричи, что удалось им над демоном посмеяться.

– Вы уже закончили?
– очень вежливо поинтересовался он, - Или вам больше ничего на ум не приходит? Плоховато у вас, как я погляжу, с мозгами. А ты, Вечень, тоже хорош. Сам не справился, так решил весичей на меня натравить. А сотня твоя где? Под стол пешком ходит или с горшка ещё не слезла?

– С наглым демоном управиться - сотня не надобна, - рявкнул Савояр, оттесняя Веченя плечом.
– Справного кнута с избытком достанет!

– О, диво-дивное!
– преувеличенно восхитился Стёпка.
– Боярин Савояр поросячье хрюканье шибко разумеет.

Стёпка решил побить насмешников их же оружием. Слышали бы эти, считающие себя остроумными бояричи, как умеют дразниться пацаны с соседнего двора или вредины-девчонки в Стёпкином классе! Или тот же Ванес, когда на кого-нибудь разозлится из-за пустяка. Ого! Сколько раз Стёпка из-за этого на него обижался, до ссор доходило, неделями не разговаривали. Зато ему теперь даже придумывать ничего не надо было, память сама подсказывала удачные ответы.

Кое-кто из весичей заулыбался, оценив выпад, иные нахмурились, Савояр злобно перекосил лицо и не сдержался, не выдержал ёрнического тона:

– Вижу я, Вечень, что не впустую ты нас сюда привёл. Сего наглеца и впрямь проучить не мешает.

– Чем учить будете?
– поинтересовался Стёпка.
– Кулаками или саблей? Ты один или все вместе?

– Гляньте, какой смелый, - удивился Савояр.
– За княжьим словом схорониться хочешь?

– Я его у князя не выпрашивал. Сам за себя постоять могу.

– На словах-то все богатыри, а как с мечом в сечу идти - половина по кустам хоронится.

– Ну и как там, в кустах?
– спросил Стёпка.
– Комары не заели?

Вновь кто-то засмеялся.

Савояр через силу тоже улыбнулся, но руку уже на эфес сабли словно ненароком положил.

И тут чёрт дёрнул Стёпку за язык. Нет чтобы повернуться и уйти себе спокойно, и всё бы на этом и закончилось, но боярские насмешки его всё же слегка зацепили, и он не удержался от ответного укола:

– А правда ли, что вы щёки себе румяните?
– спросил он.
– Очень мне это удивительно. У нас, в демонском мире румянами и духами только девицы пользуются, чтобы женихи богатые на них внимание обратили. А вы зачем краситесь - богатых невест приманить хотите, да?

Савояра аж перекосило всего. Стёпка, сам не ведая того, сказал что-то такое, что задело боярича больнее железа. Откуда ему было знать, что Савояру родители сосватали богатую и родовитую невесту, которая, однако, была старше его на несколько лет и красотой, мягко говоря, не блистала. В глаза над Савояром никто не подшучивал, но за спиной, и он сам об этом знал, частенько скалили зубы. А теперь демон при всех о том же сказал и попал не в бровь, а в глаз.

Боярич насупился и выдернул саблю из ножен. Получилось это у него лучше, чем у Веченя, ни за один ремешок не зацепился.

Стёпка напрягся, показалось ему, что боярич не сдержится и рубанёт сплеча... Уж больно лицо у Савояра в этот момент было свирепое.

– Савояр, не дуркуй!
– шагнул к нему один из той троицы, что в разговоре не участвовала.
– Неладное творишь. До князя дойдёт - ушлёт тебя к батюшке да как бы и не хуже чего.

– Да ежели я его зарублю, Мстигор, мне любой из дознавателей в ноги за то поклонится, - убеждённо заявил Савояр.

– Ты сначала заруби, - усмехнулся Стёпка. После оркимагова меча бояться почти игрушечной сабли было смешно.
– А потом уже и хвались.

– Никакой демон супротив хорошей стали не устоит.

– Так то против хорошей. А не против этого барахла.

Боярич вдруг вытянул руку, и острие сабли упёрлось в Стёпкин живот, прямо под рёбра. Несильно, но ощутимо, так, чтобы понятно было, надавит Савояр посильнее - и побежит по клинку кровь.

– Прощения просить умеешь ли, демон?

Это было уже слишком, и терпеть такое Стёпка не собирался. Он сжал лезвие рукой и отвёл его в сторону. Лезвие было холодное, твёрдое и очень острое.

В глазах Савояра загорелись огоньки:

– Тебя разве не учили, что голой рукой за добрый клинок не хватаются даже недоумки?

– Меня учили, что недоумки по любому поводу саблями размахивать любят, и за это их надо больно наказывать.

– Ты сам напросился, демон.

Они замерли на несколько долгих мгновений. Потом Савояр слегка напрягся, перенёс тяжесть на другую ногу, и опять Мстигор предостерегающе сказал:

– Савояр, остановись! Жалеть будешь. Демон, разожми ладонь, пока не поздно!..