Хозяин
Шрифт:
— Дык это… У меня всего один конец. Я урод, да?
— А ты побазлай, побазлай. Тогда точно уродом станешь.
— Ты пугать меня будешь? — обозлился я. — Или в гости пригласишь, баньку истопишь?
— После баньки тебе пятки не почесать? — удивленно хрюкнул динамик.
— Не, пятки не надо, — я отрицательно помотал головой. — Не любитель я. Ну, так я вхожу?
— Весь втроем?
— Ну, так ты ж меня тоже не в одно лицо встречать выйдешь.
— А ты умеешь торговаться, — уважительно протянул он.
— На Привозе учился.
— Ну, проходи. Гостем будешь. Только не делай резких движений. О
Переговорник отключился. Зато щелкнул замок на воротах, приглашая войти. Я толкнул створку и бросил через плечо:
— Внимательней, мужики. Нас, может быть, сразу завалить попытаются, так что стволы лучше вытащить. Только первыми не дергаться. Дергаться первым имею право только я.
— Почему это только ты? — недовольно спросил Комик.
— Потому что я сильный, смелый, ловкий и находчивый. И у меня с армейских лет привычка дергаться осталась. Ты не перебивай, когда я умных вещей говорю! Ты слушай. Когда я дернусь — можете тоже вступать. Но не раньше. Раньше только в том случае, если нас валить начнут.
— Когда нас валить начнут, поздно вступать будет, — заметил Литовец.
— Логично, — согласился я. — Значит, еще чутка раньше.
Сжимая пистолеты, мы поднялись на крыльцо, и нам навстречу гостеприимно распахнулась дверь. Встречать вышли те самые фиксатые, что и днем. Я чуть не прослезился. Все трое тоже были при стволах.
— Ты опять здесь, одноглазый? — поинтересовался тот, что был в наколках. Солировал, видимо, по-прежнему он.
— И тебе здравствуй, добрый человек, — отозвался я.
— В поисках смерти, дубль второй?
— А бычки у тебя в глазах давно не шипели?
Я-то думал, что мы просто обмениваемся любезностями, но наколотый, почему-то, оскорбился:
— Вообще не шипели! А вот у тебя…
— А у меня — встреча с Каром! — прервал я. — Кончай вату катать. Заждался, поди, человек.
Наколотый зло осмотрел меня с ног до головы и кивнул на «Берету» в моей руке.
— С волыной?
— Так ты тоже не огурец в руке держишь, — усмехнулся я.
— Нож при тебе?
— А вот этого тебе знать не нужно. Ну что — так и будешь держать нас на пороге?
— Проходи, — он посторонился, освобождая дорогу. — Внутри порешаем, что с вашими волынами делать.
Я, однако, проходить не торопился. Понимаю, нелогично — сам только что теребил наколотого на предмет пошевеливаться. Но его последняя фраза мне как-то не глянулась. Нужно было что-то срочно решать. И я попытался быстро сориентироваться в ситуации.
— Ну, чего не проходишь? — наколотый, однако, расценил мою неподвижность на свой лад. — Ссышь?
Я внимательно посмотрел на него. Хоть и хмурый, но весьма самоуверенный. А чего? Один раз на этом самом крыльце он уже одержал надо мной верх. И не сомневался, что одержит вторично. Что для меня, кстати, являлось вопросом весьма спорным — здесь и сейчас у нас сохранялся паритет. А вот внутри здания у них наверняка был тактический резерв. И это, с одной стороны, давало наколотому право чувствовать себя относительно комфортно, а с другой — сподвигло меня принять решение действовать немедленно. Тем более что на крыльце никаких камер видеонаблюдения не замечалось — похоже, Кар пребывал в твердой уверенности, что в собственном дворе они будут явным излишеством. А то и свидетельством трусости хозяина.
— Да не то, чтобы сцу, — медленно проговорил я. — Так, спрыскиваю слегонца.
И ударил его ребром ладони по кадыку. Он удобно стоял, боком, и удар вышел хлестким, так что шансов устоять на ногах у наколотого не было.
Он и не устоял. Выронил пистолет, упал на колени и, схватившись за горло, то ли захрипел матерные слова, то ли отчаянно закашлялся.
Ни Ян с Комиком, ни оба фиксатых такого развития событий не ожидали. Казалось бы, переговоры подошли к логическому завершению, стороны достигли, прости, господи, консенсуса, и вдруг у Миши Мешковского сорвало крышу. И чего делать в такой ситуации, никто из присутствующих навскидку сообразить не мог.
Кроме меня, любимого. Ведь именно я заварил кашу. И, пока четыре пары глаз растерянно моргали, переваривая происходящее, шагнул к одному из фиксатых и приставил ствол к его голове.
— Дернешься — замочу, — на всякий случай пояснил я.
— Понял, — прохрипел он.
А потом в себя пришел Литовец. Не мудрствуя лукаво, он ткнул «Маузером» в ширинку третьего и сказал:
— Аналогично, замочу.
— Ян, там не смертельно, — слегка нервно хихикнул я. Операция удалось, и к этой мысли нужно было немного привыкнуть. Даже мне. Пока же я снова, как и днем, прямо-таки сочился возбуждением.
— Да по фигу, — сказал Литовец. Потом подумал и спросил: — Я правильно сделал?
— Правильно, — сказал я. — Комик, отбери у пацанов оружие. Теперь бери этого, — я кивнул на наколотого, который все еще сидел на корточках и хрипел что-то обидное в мой адрес, — и пошли.
После чего взял своего невольника за шиворот и подтолкнул ко входу. Пришел черед осуществлять вторую фазу операции. Которая могла оказаться куда сложнее первой.
Внутри было шикарно. Не то что снаружи. Огромный вестибюль, залитый светом. Даже с десятком колонн в два ряда. И лифтовой установкой в центре. Здесь у Кара желания с возможностями совпали. Повезло чуваку. Хотя, лично я бы на его месте еще мавзолей Ленина где-нибудь в уголку пристроил. Чтобы парады по выходным принимать. А фигли мелочиться? Тем более, что строевые части наличествовали. Как я и предполагал, нас поджидал тактический резерв. Правда, пленение однополчан серьезно деморализовало их дух. Настолько серьезно, что они даже не стали расстреливать нас сразу из своего вовсе не бедного арсенала. Может быть, потому, что мы слегка прятались за спинами заложников. Не самый, конечно, похвальный поступок для суровых сибирских мужиков, но ведь даже для таковских переть голой грудью против танка — ну ладно, против автоматов — есть непростительная глупость, да? Вот мы и не перли. Рискнули репутацией, зато остались живехоньки и здоровехоньки. На мой взгляд, овчинка выделки стоила.
А встречали, не совру, шикарно. Двое с «Калашниковыми», двое — с пистолетами. По правую руку имелась открытая дверь в каморку — видимо, гнездо охранников. Возможно, там притаился еще кто-нибудь с ракетой класса «земля-таксист». Но расстреливать нас, повторюсь, не стали. На всякий случай я предупредил:
— Вы, ребята, не напрягайтесь. Всех сразу все равно не положите, а геморрой заработаете. Лучше пропустите к Кару.
— А если мы понапрягаемся? — поинтересовался один из автоматчиков.