Хозяйка Айфорд-мэнор
Шрифт:
Решено — сделано. Бенсон взял список и велел седлать лошадь. Аделия, нежась на теплом весеннем солнышке, наблюдала, как он выезжал со двора, и невольно припомнила вчерашнюю сцену, учиненную ей супругом… Щека вспыхнула несуществующей болью, и она приложила к ней руку.
«И прошу вас, не позволяйте ему бить себя».
Забота Шермана глубоко трогала, что уж скрывать: с некоторых пор Аделия поняла, что была несправедлива к нему. А после его вчерашних признаний и вовсе ругала себя всеми словами… Казалось бы, надо всё отпустить, перестать думать о прошлом, но как это сделать, если
По мосту прогрохотали копыта лошади, и Аделия, отвлекшись от собственных мыслей, встрепенулась, высматривая нежданного гостя.
Коллум?
В ворота въехал всадник на каурой кобыле, незнакомец, растерянно глянувший по сторонам и направившийся к конюшням. Аделия встала и оправила платье (на днях Глэнис расставила несколько ее старых нарядов и сегодня почти не затянула корсет, несмотря на протесты хозяйки), ей показалось неловким, появляться такой на глаза незнакомцу, но он выглядел так, что Аделия забеспокоилась. То ли что-то в черной одежде, то ли в чрезмерной серьезности молодого лица навело ее на мысль о том, что гонец прибыл не с добрыми новостями… Поглубже вдохнув, она сделала шаг навстречу всему, что могло ее ждать.
— Добро пожаловать в Айфорд-мэнор, — сказала она. — Я — Аделия Айфорд, хозяйка этого дома. Что привело вас сюда?
Молодой человек, окинув ее быстрым взглядом, смутился. Извлек из седельной сумки бумагу под сургучной печатью и произнес, стараясь не заикаться:
— Шерифу нашего круга, госпожа, достопочтенному Джорджу Родерику Сэймуру стало известно, что на территории вашего мэнора нашли приют девять бродяг, коих вы укрываете, предоставляя крышу и стол, что преследуется законом. По акту от тысяча пятьсот семьдесят девятого года любой, предоставляющий кров бродягам и нищим, облагается штрафом в размере одного фунта за каждую укрываемую семью и обязан явиться в поместный суд для разбирательства дела.
Чем дольше он говорил, тем большее недоумение читалось на лице девушки. Бродяги, нищие? Таких в мэноре не было. Это ошибка! Она поглядела по сторонам, как бы призывая в свидетели сами стены нового дома, и заметила Глэнис с виноватым лицом, стоящую у нее за спиной.
И вдруг та кинулась ей под ноги:
— Простите меня, госпожа, простите меня, окаянную. Брэди был прав, не стоило нам делать такого, но Лили, племянница моя по сестре, осталась без крова, и я пожалела ее и семью ее, предложила пожить в старом овине на дальнем поле. — Она хлюпнула носом. — Им некуда было податься, а бродяг, сами знаете, коли поймают, велят бить плетьми и клеймят железным прутом.
Аделия, оглушенная этой вестью, казалось, на мгновение онемела.
Через силу спросила:
— Бродяги в нашем овине… Что с ними случилось?
Глэним торопливо заговорила:
— Их хозяин велел огородить поля для овец и погнал арендаторов не задумываясь. Им пришлось оставить свой дом, всё нажитое, и уйти с привычного места… Верно сейчас говорят, — покачала она головой, — овцы поедают людей.
— Боже праведный, — выдохнула Аделия.
И Глэнис сказала:
— Бог нынче помогает только богатым, а бедным надеяться не на что. — Из глаз ее снова полились
— Так кто где, госпожа, — с опаской ответила женщина, — мужчины чинят изгородь в поле, женщины… кто на кухне мне помогает… кто в доме.
— Так эти женщины, которых ты привела…
— … Они и есть, — досказала служанка. — Когда вы приехали в дом и затеяли в нем работы, я подумала, это шанс для них заработать, накопить хоть немного, чтобы податься на новое место.
Аделия стиснула руки. Противоречивые чувства разрывали ее… Фунт — за семью, от этой мысли ее затошнило. Но и прогнать этих людей она не могла: они работали в доме, и дело делали хорошо. К тому же, бойкую Керру она хотела взять в горничные, обучить ремеслу личной служанки, да и платили им сущие крохи.
Уполномоченный от шерифа, молчавший все это время, поспешил обратить внимание на себя:
— Вот бумага под подписью шерифа Сэймура, госпожа. Коли прогнать этих людей, штраф платить не придется…
— Но они работают на меня, — возразила Аделия. — Разве это не является смягчающим обстоятельством?
И тот произнес четко, как по написанному:
— Слуга, не связанный договором на год и не проживающий в доме работодателя, не защищен по закону. Можете ли вы предоставить соответствующие бумаги?
— Нет. — Аделия головой покачала и протянула руку к приглашению в суд.
Казалось, весь мир ополчился против нее. В чем она виновата? А самое главное: кто почел себя должным донести в магистрат о проживающих на ее земле бездомных?
31 глава
В тот же день, едва отбыл представитель шерифа, Аделия распорядилась переселить новых слуг из овина в дом, а Бенсону — оплатить штраф, как то полагается, и составить бумаги. Она была слишком сосредоточена на проблеме поиска денег, чтобы обращать внимание на его постную физиономию, всем видом выражавшую недовольство ее новым решением: приютить в доме каких-то бродяг.
Глэнис, виноватая, но и счастливая одновременно, не переставала твердить, насколько она ей благодарна: Аделия-де не пожалеет, что сделала это доброе дело, лучших работников ей не найти в целом графстве и даже — Англии.
Наведавшись в тот же день на мыловарню, Аделия выслушала отчет Китона Уэста: тот в самых восторженных выражениях рассказал ей о своих последних работах — ароматическом масле для леди Айвин и пуговицах с ароматов жасмина для ее подруги, мисс Артридж, — и просил пополнить запасы ингредиентов, которые пригодятся ему в скором времени.
Аделия пообещала, что сделает это как можно скорее, а сама продолжила думать над тем, где найти денег, чтобы обещание это исполнить.
В голову приходило только одно: попросить у отца.
И пусть такому решению все в ней противилось, выбора не было.
И велев заложить одну из повозок, она собралась ехать в Дайн к родителям. Проведовать их и… попросить ссуду на первое время. Отец, конечно, будет кричать, обвинит ее во всех смертных грехах, но она это выдержит — не впервой — и позаботится о поместье и будущем своего малыша.