Хозяйка древнего замка, или Таинственный граф в наследство
Шрифт:
— Уверен, трудно не будет. Теперь, когда вас по закону определили опекуном Его Сиятельства, вы легко сможете все провернуть, и каждый из нас получит то, чего хочет.
Опекуном?
Все провернуть?
О чем это он?
С хитрым видом незнакомец достал из кармана какую-то вещь и протянул мне.
Что это?
Глава 2
Я покрутила в руках маленькую бутылочку, закупоренную пробкой из воска. Внутри была жидкость, прозрачная, как вода.
— Лекарство, —
Наверное, в моей ситуации лучше было молчать, но я не смогла удержать язык за зубами:
— Для чего это?
Стеклянные стенки флакона, сперва холодные, быстро нагрелись от тепла моей ладони.
— Вы знаете, для чего, — прищурился мужчина в соседнем кресле. — У нас с вами общая цель. Помните о кредиторах, леди Кейдж. Если в вас внезапно проснулась совесть, вспомните о том, что дом ваш заложен и очень скоро вы останетесь без крыши над головой.
Это была правда. Владелица моего тела с детства привыкла к роскошной жизни, но с рождением внебрачной дочери лишилась наследства и родительской поддержки.
«Позор семьи», — так назвал Клариссу отец, перед тем как вышвырнуть ее вон из родового гнезда.
Конечно, молодую мать не оставили совсем без средств к существованию. Сослали подальше, в глухую провинцию, и выделили небольшое содержание, которого, разумеется, не хватало на все ее потребности.
Работать Кларисса Кейдж не желала, считала это ниже своего достоинства, а жить на широкую ногу хотела очень, поэтому со временем влезла в долги. В этом она, к слову, винила свою малолетнюю дочь, а еще немного — родителей.
— Итак, вы готовы завтра переехать в Вулшир и взять на себя обязанности по уходу за графом? — уточнил мой гость, и я кивнула, потому что, как он и говорил, назад пути не было. Кларисса Кейдж зашла слишком далеко, связалась с опасными людьми, узнала об их коварных планах — пойти на попятную ей не позволили бы. — Тогда утром я пришлю за вами экипаж.
Когда этот неприятный тип скрылся за дверью, я почувствовала облегчение. Наш короткий разговор вытянул из меня последние силы. Я так разнервничалась, что даже платье под мышками намокло. Каждую секунду я боялась выдать в себе притворщицу неосторожным словом или необычным для Клариссы поведением. Опасалась, что мне зададут вопрос, на который я не буду знать ответа, потому что моя память полна белых пятен.
Со вздохом я взяла в руки плед и начала подниматься по лестнице.
«Надо со всем этим разобраться, — думала я. — Если графа пытаются отравить, надо ему помочь. А еще Лиззи…С ней тоже надо что-то делать. Боже, сколько проблем! Голова идет кругом».
На чердаке пахло грязью, сыростью и пыльными тряпками. Гнилые доски скрипели под ногами при каждом шаге. Старая мебель, накрытая белыми простынями, выплывала из темноты, напоминая призраков.
Пришлось зажечь масляную лампу, потому что
— Лиззи? — я опустилась на колени возле дивана, за которым пряталась девочка.
Миска из-под каши была вылизана до блеска и стояла на полу. От нее за диван тянулась дорожка, проложенная в густой белой пыли. Оттуда, где эта дорожка заканчивалась, из темноты, до меня доносился тихий звук дыхания.
— Здесь холодно, я принесла тебе плед.
Не дожидаясь ответа, даже не надеясь на него, я быстро протолкнула ткань в укрытие Лиззи.
За спинкой дивана послышалось копошение. Малышка пыталась завернуться в одеяло. Это было непросто, учитывая тесноту ее убежища.
— Смотри, это тоже для тебя, — когда снова стало тихо, я осветила лампой шоколадку в своей руке.
Лиззи в полумраке шумно сглотнула, но не соблазнилась угощением.
Выманить ее не получилось. Я знала, что просто не будет, но все равно расстроилась.
— Держи, она твоя. Тебе не надо меня бояться.
С шоколадкой я поступила так же, как с миской каши и пледом, — сунула в щель за спинкой дивана и отстранилась, чтобы Лиззи не боялась приблизиться. Спустя некоторое время из темноты возникла белая детская ручка и жадно схватила сладость.
Захрустела бумажная обертка. Судя по звукам, Лиззи развернула подарок и принялась за еду.
«Не догадалась принести ей чаю», — подумала я, но не решилась оставить девочку, чтобы спуститься на кухню.
Время шло. Я зябко поежилась — сама продрогла на этом проклятом чердаке, полном сквозняков, а дочка Клариссы, похоже, собралась здесь заночевать. В грязи и пыли. В холоде. Среди пауков и ночных кошмаров, рожденных темнотой и детской фантазией. Этого допустить было нельзя. Заболеет ведь!
В ход пошла тяжелая артиллерия. Фарфоровая кукла. Нарядная красавица с белыми локонами и кокетливой шляпкой.
— Лиззи, это подарок.
Я положила куклу перед собой. Чтобы взять ее, малышке придется покинуть свою диванную крепость.
— Я дарю ее тебе. У тебя же две недели назад был день рождения.
Я старалась говорить мягко, ласково, вкладывая в свой голос всю нерастраченную нежность и желание стать матерью. Я надеялась, что мой добрый тон успокоит Лиззи, заставит ее мне довериться.
Разумеется, так просто девчушка не сдалась. Несколько минут я купалась в напряженной тишине, но чувствовала, что искушение велико: Лиззи отчаянно желает получить куклу и не сводит с нее глаз. Это же была ее мечта. Игрушка! Первая! Своя! Личная. Настоящая. Как тут отказаться?
Медленно, осторожно малышка начала красться к кукле.
Из темноты возникло ее бледное, отощавшее личико с огромными глазами и острым подбородком. Но где же круглые румяные щечки, какие бывают у всех детей? Щеки у Лиззи запали от голода, тонкая кожа обтянула скулы.