Хозяйка древнего замка, или Таинственный граф в наследство
Шрифт:
— Скажу прямо, — у меня пересохло в горле, оттого голос упал до сиплого шепота. — Вы можете свернуть себе шею.
— Возможно, то будет не самый плохой исход, — коротко и горько рассмеялся граф.
Мы начали спуск.
Я забрала у Его Сиятельства трость и предложила держаться одной рукой за перила лестницы, другой — за меня. Теперь мы плотно соприкасались. Я обнимала его за талию, он меня — за плечи. Мое бедро прижималось к его бедру.
Осторожно, шаг за шагом, ступенька за ступенькой, мы
Сердце Роберта Дареса колотилось у моего уха тяжело и оглушительно. Его дыхание шевелило волосы у меня на макушке. Спина под ладонью ощущалась каменной.
А вот и холл.
На последней ступеньке я не сдержала облегченного вздоха. Мне казалось, что я не с лестницы спустилась, а взобралась на Эверест без снаряжения. Рубашка Его Сиятельства насквозь промокла от пота.
— Вам нужно пальто, — спохватилась я. — На улице прохладно, хотя и солнечно.
— Радом с дверью гардеробная. Там и моя, и ваша верхняя одежда. Возьмите, а я подожду здесь.
Ему нужно было время, чтобы восстановить силы.
После испытания крутой лестницей пересечь холл казалось сущей мелочью. Несколько метров — и солнечные лучи упали на бледное лицо графа.
Остановившись на крыльце, он глубоко вздохнул и с наслаждением поднял закрытые повязкой глаза к небу.
Он дышал — жадно, широко раздувая ноздри — словно не мог насытиться весенним воздухом, напоенным ароматами пробуждающейся природы. В уголках его губ пряталась улыбка, которую он не хотел показывать.
Сама того не желая, я залюбовалась его точеным профилем. Как на чеканной монете, ей-богу! Хозяин Вулшира был так красив, что захватывало дух.
— Я знаю, о чем вы думаете, — сказал граф, почувствовав мой взгляд, но истолковав его по-своему. — Вам интересно, что с моими глазами, почему я ношу повязку. Что ж, в благодарность за помощь, я утолю ваше любопытство. Слушайте.
Глава 8
Любопытство тут же подняло голову. Я забыла про красоту Роберта Дареса и вся обратилась в слух. Очень хотелось приоткрыть завесу таинственности вокруг личности графа.
Вот только, чуя мой интерес, Его Сиятельство будто нарочно медлил.
— Проводите меня к скамейке, — сказал он и подставил мне локоть, как это делал галантный кавалер во время прогулки со своей дамой.
— С удовольствием, Ваше Сиятельство. Но где она? — я покрутила головой.
С того места, где мы стояли, виды открывались волшебные — хоть садись и пиши картину. Замок угнездился на зеленом холме, возвышаясь над излучиной реки и россыпью деревянных домиков с соломенными крышами. Деревья внизу были еще голые, а земля пушилась нежной салатовой травой, недавно показавшейся из-под снега.
А воздух! Воздух!
Я не переставала удивляться его свежести.
— Слева сад, — сказал Его Сиятельство и кивнул в сторону широкой гравийной дороги, уводящей от замка, словно мог ее видеть.
С двух сторон вдоль дороги тянулись ряды деревьев, лишенных листвы. В конце аллеи виднелось то, что когда-то было красивым зеленым лабиринтом, а ныне превратилось в заросли неухоженных кустов. У входа в лабиринт под сенью голого дуба притаилась скамейка.
Я помогла графу спуститься с крыльца, и мы медленно двинулись к цели. Мелкие камешки зашуршали под нашими ногами.
— Вы уже сварили для меня лекарство? — спросил Роберт Дарес, и я почувствовала, как флакончик с отравой оттягивает карман моего пальто.
Сердце зашлось в груди. Захотелось достать бутылочку и немедленно выплеснуть ее содержимое себе под ноги, но при графе я не рискнула поддаться соблазну.
— Чтобы сварить нужное зелье, мне надо больше узнать о вашей болезни. Сэр Борген рассказал только то, что она неожиданная и загадочная.
— Это так, — Его Сиятельство поджал губы. — В один миг все изменилось. Вскоре после свадьбы я слег. С каждым днем мне становилось все хуже, а доктора только разводили руками. Никто не мог понять, что со мной.
— После свадьбы? Вы женаты?
Я видела перстень из черного нефрита на его безымянном пальце и знала, что граф в разводе, но задала этот вопрос в надежде выведать подробности.
Его Сиятельство нахмурился и надолго замолчал. Его рука сильнее стиснула трость, а на лице заиграли мышцы.
— Был, — процедил он сквозь зубы. — Был женат. Она ушла. Ни одной женщине не хочется возиться с калекой.
Глядя на его сдвинутые брови, на глубокую морщинку на лбу, мне отчаянно захотелось повернуть время вспять и успеть прикусить язык — придержать свое неуместное любопытство. Вышло бестактно и неловко.
— Простите. С моей стороны спрашивать о таком было невежливо.
— Она умерла, — добавил граф, повергнув меня в еще большее смущение. — До того, как мы официально расторгли брак. Погибла при весьма странных обстоятельствах.
Только сейчас я вспомнила, что черные кольца из нефрита носили в Глосселе не только разведенные, но и вдовцы.
— Еще раз простите за мой вопрос.
Его Сиятельство не ответил.
Мы дошли до скамейки, и Роберт Дарес рухнул на нее с изяществом сломанной деревянной куклы. Судя по выражению лица, он стыдился своей неуклюжести, вызванной болезнью. На впалых щеках разгорелся лихорадочный румянец.
— Теперь я расскажу, почему ношу на глазах повязку, — он упер конец трости в землю меж расставленными ногами и сложил руки на серебряном набалдашнике.