Хозяйка магического экспресса

Милованова Анастасия

На долю секунды бой останавливается, и все – и мы и лисы – во все глаза рассматриваем вновь прибывших. Это те же армелитовые лисы, но сотканные из чистой энергии. Они загородили нас от своих реальных собратьев и недвижно следят за теми. Лишь одна особь поворачивает в мою сторону голову, и в сознании взрывается сотня воспоминаний.

Солнечные дни, ласковый ветер, крепкие объятия родителей, аромат папиной выпечки, мягкий голос мамы – всё это вереницей пролетает в голове. Я теряюсь в картинках, не понимая, где на самом деле нахожусь. Не желаю, чтобы

это уходило. Я хочу остаться в этих воспоминаниях навсегда. И понимаю: не получится, это лишь игры памяти, вызванные непонятно чем. Не призрачной же лисой.

Пока я пытаюсь поймать за хвост ускользающие призраки прошлой жизни, укутаться в эти чувства и выгнать из души боль утраты, наши союзники с рыком бросаются на собратьев. И те сдаются. Без боя, с отчаянным подвыванием они бросаются обратно к перекрёстку. Призрачные лисы не отстают и гонят их дальше, возле нас остаётся лишь та самая лисица, что смотрела на меня. Я каким-то шестым чувством понимаю, что передо мной именно лисица.

Она проходит мимо расступившихся мужчин и склоняет ко мне голову, вновь заглядывает в глаза. Всё её тело вспыхивает зелёным светом, и пространство рядом со мной плывёт, открывая путь на пляж, где я с удивлением замечаю вагон «Торопыги».

– Ты отпускаешь нас? – осторожно спрашиваю я, подавшись вперёд к лисе.

Она мягко прикрывает глаза, показывая, что я права в своей догадке. Не заставляя странное существо ждать, я машу рукой своим компаньонам, чтобы уходили сквозь прореху. И если жердей дважды приглашать не пришлось, то Маркус остаётся рядом, ждёт, пока я не уйду вместе с ним.

– Что ты такое? – задаю я главный сейчас вопрос.

Лиса склоняет голову, и могу поклясться: она улыбается! В её призрачных глазах светится не просто сила – в них и любовь, и сожаление, и тоска. Мне так хочется поверить своей дикой догадке, что пронзает мозг, но это просто за гранью.

«Ты позвала – и мы пришли, – раздаётся в голове мягкое многоголосье. – Мы всегда будем рядом, помни нас!»

Лиса растворяется в воздухе, а призванный ею проход вытягивает меня и Маркуса из сырого подземелья. С нами остаётся лишь запах гари и крови.

– Что это было, Агата? – Маркус тут же подхватывает меня, потому что от обилия переживаний и истощения ноги не держат меня.

– Мама, – в неверии выдыхаю я.

Глава 12

Сердце жандарма и цена слова

Над импровизированным лагерем плывёт аромат жареного мяса. Мири и её девочки решили накормить наших «дорогих гостей» до отвала. Правда, подруга уточнила: не нужно ли сдобрить мяско какой-нибудь отравой? Несмертельной, но для кишечника неприятной. Лишь моя выдержка и привычка заботиться о своих гостях не дали мне позволить эту маленькую шалость.

И теперь я наблюдаю просто сюрреалистическую картину: под ярко-оранжевыми всполохами уходящего за морскую гладь солнца мирно соседствуют жандармы и те, за кем они обычно гоняются. И не просто сидят бок о бок, но и вполне оживлённо болтают. Рассказывают

истории из жизни и смеются.

Оказывается, у жандармов тоже есть сердца. И души. Иначе чем объяснить то, насколько легко они влились в нашу компанию?

Один из бойцов сидит чуть поодаль и, лениво перебирая призрачные струны на магической гитаре, извлекает приятную мелодию. Это умиротворяет, я даже перестаю нервно трястись. Эту дрожь я пытаюсь скрыть за объёмным платком, которым меня укрыла Миранда, едва мы вывалились из портала. Вот только от Маркуса моё состояние не утаить. Он и сейчас обеспокоенно оглядывается на меня, но необходимость контролировать деятельность Ремера и его команды отвлекает Маркуса от ненужных сейчас расспросов.

– Агата, а что это такое? – Розмари вылезает из дыры в вагоне, к стене которого я привалилась, и аккуратно кладёт мне на колени маг-планшет.

Тот самый, что подарил мне Маркус и которым я его чуть не побила.

Девочка присаживается рядом, зажимает в руках козочку, явно побывавшую в очистительных руках Мири, и с интересом заглядывает в открытый приборчик.

– Это механизм, позволяющий оживить нарисованное, – объясняю я и приобнимаю малышку. – Правда, я плохо рисую.

– А покажи? – Она вскидывает голову и с чисто детской мольбой смотрит мне в глаза.

Этому невозможно возражать или сопротивляться. Потому я лишь мягко усмехаюсь и пробегаюсь рукой по магкристаллам планшета, включая его. Что рисовать, я долго не думаю: слишком живы в голове образы произошедшего в шахте. И вскоре на небольшой плоскости прыгают армелитовые лисы. Их призрачные собратья.

– А говоришь, рисовать не умеешь, – заворожённо следя за танцем зверьков, произносит Рози. – Это какие-то сказочные животные?

– Вполне реальные. И, как оказалось, среди них есть наши друзья. Как Кропалёк. – Я дёргаю подбородком в сторону фуршуня, который в истинно пиратской манере ползает от одной сумки к другой.

Наверняка фисшью ищет.

После пробуждения от чар Ремера Кропа ведёт себя крайне странно – не рыскает в поисках армелита. Хаотичными прыжками с места на место тоже не занимается. И я бы испугалась за малыша, если бы не Рози. Девочка заявила, что фуршунь жалуется на усталость и несправедливую эксплуатацию. Последнее слово она даже по слогам проговорила, а потом поинтересовалась, что это значит.

Под всеобщий смех Маркус объяснил своей подопечной, что Кропа таким образом просто требует оставить его в покое.

– А можно мне такую лису? – вырывает меня из раздумий Рози.

– Не думаю, что это хорошая идея. – Подошедший Маркус протягивает мне кружку с горячим кофе и подсаживается к Рози.

А в его взгляде, направленном на меня, чётко читается вопрос: «Как ты?»

Я еле заметно качаю головой, одновременно говоря, что всё хорошо и что это не важно.

– Почему мне нельзя лису? – тем временем насупливается малышка. – Агата сказала, что они хорошие. И такие же, как Кропа. А Кропа помогает Агате с силой. Значит, и мне надо!