Хозяйка приюта, или Я не твоя жена, дракон!

Солейн Анна

Главное сейчас — не расслабляться! А то засмотрюсь на широкие плечи и карие глаза, а потом… плавали, знаем. Нужно крепко стоять на ногах и сохранять холодную голову. Мы не друзья и даже не союзники. Мы даже не бывшие муж и жена в полной мере. Мы просто... никто друг другу.

— Ну так что? — поторопил генерал Реннер. — В приватной обстановке будем говорить или нет? А то я тут замерз уже стоять, приоделся вот пооткровеннее специально для такого случая. — Он жестом продемонстрировал то, как обтягивала его тело одежда Юджина. — И мужика, на которого — как вы

там сказали? — можно опереться, у меня нет. А хотелось бы. Ну так?!

Последние слова прозвучали как рык, и я невольно подпрыгнула от испуга. С одутловатого лица мэра Освальда сошли все краски.

— В-в-вы… Вы кто такой? Что вы себе позволяете! Я с-с-сейчас позову….

— Других мужчин, на которых можно опереться? Отлично, всех зовите. А мы пока поговорим.

Раньше, чем я успела хоть что-то сказать, мэр Освальд попятился, а генерал Реннер шагнул вперед, тесня его в кабинет, и захлопнул перед моим носом дверь.

Эй!

ГЕНЕРАЛ АЛАН РЕННЕР

Обернувшись, я положил ладонь на замок и запечатал его небольшой порцией магии.

— Эй! — раздался с той стороны возмущенный женский крик. — Эй! А ну открой! Эй!

В дверь крохотные кулачки Ивари ударили так сильно, что она содрогнулась.

— Алан, мать твою, Реннер!

Еще один удар.

Ого. Не припомню в Ивари такой силищи. Хотя любовь к истерикам — это, однозначно, знакомая мне черта. Хмурясь, я наложил на дверь еще и печать тишины. Морок, которым я скрывал драконью магию, на мгновение исчез, но вряд ли этот боров, который исполнял обязанности мэра, успел что-то заметить: слишком был занят тем, чтобы, доковыляв до стола, пытаться с кем-то связаться по телефону.

— Вы! Вы пожале…

Подойдя вслед за ним к столу, я дотронулся ладонью до телефона — тот моментально вышел из строя, потеряв небольшой заряд драконьей магии, которая была в нем заложена. Дорогой прибор даже для мэра — наделенные драконьей магией вещи всегда стоили недешево, — но сейчас это меня не волновало.

— Что вы… — выдавил мэр Освальд.

— Не хочу, чтобы нас что-то отвлекало от разговора, — хмыкнул я, скрещивая руки на груди. — Как вы там хотели? “Близко” и “детально”? Давайте. Это можно устроить.

Я брезгливо осмотрел расставленные на рабочем столе тарелки с маслом, кусками соленой рыбы, нарезанным хлебом, еще какими-то закусками и…

Почему-то некстати вспомнились утренний разговор Ивари с Урсулой, который я случайно подслушал: они обсуждали, что нужно отправить детей и Юджина в лес за ягодами, а сахар — снова придется брать втридорога, так что джема на зиму много не выйдет заготовить.

Внутри что-то дернулось, и я поспешил сосредоточиться на деле.

— О, это вместо вина? — я потянулся к графину настойки. Умеют, однако, мэры здесь жить жизнь. — Ну так что? Когда со мной будут разговаривать в приватной обстановке? Я готов.

Я шагнул вперед, к мэру, чувствуя, как лицо перекашивается от угрожающей ухмылки. Сбежать он отсюда не сможет, на помощь позвать — тоже. В какой-то момент я в самом деле рассчитывал

с ним поговорить спокойно, но когда увидел, как он тянет свои блестящие от жира лапы к Ивари… Повезет, если я ему шею не сверну. Раньше мне плевать было, с кем Ивари флиртует на балах, кто и что шепчет ей на ушко, хотя она нарочно демонстрировала мне своих кавалеров, пытаясь вызвать ревность. Сейчас все изменилось. Почему? Ответа на этот вопрос пока не было. Но я решительно был настроен его найти. А пока пускай на другие вопросы ответит мэр.

— Ну! — рявкнул я.

— Вы! — взвизгнул мэр, мгновенно становясь неотличимым от наряженного в костюм свина. — Да что вы себе позволяете! Отродье! Какой ваш номер?! Немедленно! Думаете, я не найду на вас управу?

Я хмыкнул. Мэр имел в виду номер, который присваивается каждому неблагому вместе с меткой. В метку драконом, который занимается учетом, вплетается небольшое количество магии: благодаря этому неблагого всегда можно найти и, при необходимости, обезвредить. Ну а номер присваивался просто для удобства, по нему, сделав запрос в архив, легко можно было узнать о способностях и силе неблагого, а также о совершенных им преступлениях.

У меня, по понятным причинам, номера не было.

— Думаю, не найдешь, — уверенно сказал я. — Давай-ка обсудим содержание приюта. Видишь ли, я с сегодняшнего дня занимаю там почетную должность дворника.

Или уборщика? Нужно уточнить у Ивари.

Глаза мэра Освальда налились кровью.

Хоть бы его удар раньше времени не хватил.

— Садись, — решил смилостивиться я.

У меня-то было еще запланировано активное соблазнение этого борова с глазками-жуками, чтобы он почувствовал, так сказать, себя на месте Ивари.

Но, видимо, это придется отложить.

С другой стороны — мы пока и не расходимся. Все впереди, воспитание в том числе.

— Садись! — рявкнул я, глядя на него сверху вниз. — Разговаривать будем. О содержании приюта. Я вместо Ивари с тобой поговорю. Тьфу. Мисс Иви.

Сначала поговорим о том, сколько денег выделяет корона и куда они запропастились, а потом — о том, куда же деваются пятьсот золотых в год, которые перечисляю лично я с тех пор, как стал счастливым мужем хозяйки приюта Ивари Хант и обладателем всех ее долгов и обязательств.

Выходит… последние года три. Я мало что мог сказать о нашем браке, кроме того, что он не удался и был обречен стать провалом с самого начала, с той самой минуты, как Ивари в моем присутствии открыла рот и принялась рассуждать об ужасной, ужасной дороге, которую ей пришлось проделать от загородного пансиона до столицы. Она рассуждала, рассуждала и рассуждала, упоминая каждого комара и каждый ухаб — и к концу ее речи я с удовольствием вышел бы в окно.

Сейчас Ивари была совсем другой. Сосредоточенной, тихой, немногословной — и по-женски ласковой с неблагими детьми. Почему? Почему она, всю жизнь испытывающая отвращение к неблагим и злящаяся на отца за то, что тот отдал их особняк под нужды приюта, вдруг решила взять детей под свое крыло?