Хозяйка Тишины
Шрифт:
– А… что все празднуют?
– Наш новый король почтил холд Нордвинг своим драгоценным присутствием, - бородач сплюнул себе под ноги и уселся на скамью поодаль, возобновил занятие, которое я, очевидно, прервала – заточку секиры. – Пришлось открыть все кладовые, чтоб показать, как сильно мы счастливы. Так что ступай смело. Ешь, пей, веселись… Только дальше двора не суйся, где простому люду наливают.
– Почему?..
– В большой зал стража королевская никого не пускает - может подзатыльником угостить, если зазеваешься. Там сейчас наше Величество… трапезничать изволят. И эти его две… Орденские, -
Кажется, нового короля здесь не очень любят. Как и колдуний из Ордена Тишины.
Целых две колдуньи… Что они здесь забыли?
Я всегда сердилась на своего чужака за то, что он так глупо и незаслуженно мазал чёрной краской всех женщин с магией Тишины и относился к нам с такой предвзятостью. Но сейчас почему-то ощутила острый укол неприязни.
Я меньше всего на свете хотела бы приближаться к этим колдуньям. Хотя, возможно, в других обстоятельствах любопытство бы пересилило… но не сейчас. Вот только выбора не было.
Где-то там – моё сероглазое лекарство. И если я в ближайшее время до него не доберусь… холод расползался по телу, протянулся уже до кончиков пальцев на ногах. Правую руку я не чувствовала.
«Тэми, Тэми! Потерпи чуть-чуть. Осталось совсем немножко!»
Я тряхнула головой, отогнала обморок, что готовился вот-вот утащить меня в темноту.
Я шла так долго не затем, чтобы свалиться без сил у порога. Я справлюсь! Найду лорда Полуночного крыла, заберу у него обратно свою силу… не знаю как, но непременно заберу!.. верну всё на место, как положено. И спокойно уйду обратно в Тихий лес, зализывать раны. Ведь очевидно, что в этом чужом, шумном, подавляющем своей величественностью месте я так же неуместна и беззащитна, как дикий цветок, проросший сквозь камни чёрных стен. Неизвестно как занесённый сюда ветром.
Внутрь я смогла пройти через дверь для прислуги, когда сообразила, куда группа плечистых парней тащит бочонки, дрова и какую-то снедь из кладовых. Пристроилась рядом незаметно, надвинув шапку на глаза и держась в тени. В общей суете никто не заметил.
Потом потихоньку отделилась от них и долго плутала по узким коридорам, пропитанным запахами дыма очагов и сытной снеди. Шла на шум – и не прогадала.
Задорная скрипка и грохот кружек, выкрики и песни сливались в общий гул за высокими дверями, возле которых четверо рослых воинов с алебардами и в золочёных доспехах несли караул. Судя по лицам, они бы предпочли тоже веселиться внутри, а из-под тяжёлых шлемов пот катил градом, и оттого они ещё больше злились и глядели на окружающих цепными волкодавами, которым не терпится растерзать хоть кого-то, чтобы выместить злобу.
– Стоять! Не положено. Тем более оборванцам вроде тебя, - вальяжно бросил тот, что был ближе.
– Но я…
– Пшёл вон!
Я стиснула зубы. В ушах нарастал звон, который забивал визгливую песню настырной скрипки, уносил посторонние звуки, стирал их. Оставлял только боль, раскалёнными иглами коловшую всё тело.
Стащила перчатку с правой руки. Печать-Кольцо тускло мигнуло наполовину почерневшими лепестками.
Дрогнула и распахнулась одна из тёмных створок. Глазом я успела зацепить узор на ней. Круг из мелких синих камней. В центре ещё один камень – крупнее. От него во все стороны бороздки лучей, как звёздный свет. Где-то я уже видела такое… мысли путались, я не смогла вспомнить.
Подвыпившая парочка средних лет, оба расфуфыренные и весёлые, вывалилась в коридор и поспешила прочь. Пухленькая дама жеманно хихикала, позволяя усатому мужчине обнимать себя за плечи.
Я ринулась в открытый проход – чтобы чуть не врезаться грудью в древко алебарды.
– Ты глухой что ли, щенок?!
Я ничего не ответила. Потому что едва ли разобрала, что он мне говорит.
Там, в зале, ярко освещённом факелами и огнём двух огромных каминов, я увидела хозяев этого вечера.
Посреди зала, на возвышении, что отделял его от простых смертных, стоял короткий стол, покрытый алой скатертью. По центру его сидел худощавый молодой человек лет восемнадцати, если не младше, разряженный в золотую парчу и белоснежное кружево. Тёмные волосы тщательно завитыми локонами падали на узкие плечи. На бледном лице – два тёмных омута умных и равнодушных глаз. Тонкие, почти девичьи пальцы унизаны такими крупными кольцами, что я ни с того ни с сего подумала – ему должно быть тяжело поднимать руку.
Он вполуха слушал, о чём ему щебечет ослепительная рыжеволосая красавица в платье цвета первой листвы. Массивное ожерелье переливалось изумрудами в её декольте – такой глубины, что девушка казалась почти голой. По левую руку от венценосного юнца сидела другая – со странно короткими, пышными чёрными волосами, в лавандовом платье, застёгнутом под самое горло, но таком тонком и облегающем, что странным образом казалось ещё более откровенным. Вот только всё её внимание было приковано совсем не к королю.
Подавшись вперёд и покачивая серебряным кубком, девушка с чарующей улыбкой говорила что-то своему соседу слева, не сводя с него прищуренного взгляда хищника, выслеживающего добычу. А он слушал её с каменным лицом, положив на стол стиснутую в кулак руку и казалось, едва сдерживался, чтобы не отодвинуться подальше.
Чёрный плащ с белой меховой оторочкой красивыми складками спадает с широких плеч – совсем как в том сне. Мрачный взгляд, упрямая линия плотно сомкнутых губ.
Мой тёмный воин. Такой, как я запомнила.
И всё так же не выносит колдуний Тишины.
– Дункан…
Мой едва слышный шёпот утонул в раздражённом ворчании где-то рядом.
Кто-то схватил за локоть и дёрнул назад. Перчатка упала на пол. А у меня больше не оставалось сил никого зачаровывать. Последние крупицы песка осыпались с почти осязаемым шорохом.
Его величество вдруг резко повернул голову и посмотрел прямо на меня. Отсюда, издали, я совершенно чётко ощутила его пристальный взгляд, как толчок. Тёмные омуты глаз не изменили своего выражения, я понятия не имела, с каким чувством он на меня смотрит. Не понимала, как вообще увидел – в коридорах было намного темнее, чем в зале, да и я в своей замызганной и потрёпанной одежде, ещё более исхудавшая за эти дни и с шапкой, надвинутой на глаза, как никогда ранее походила на мальчишку. Мне даже не приходилось убеждать в этом чарами.