Храм муз словесных

Файнштейн Михаил Шмильевич

Обширной была издательская деятельность Российской Академии. Среди выпущенных ею книг были произведения как русских, так и зарубежных авторов. В своих стенах Российская Академия объединила писателей различных литературных направлений. Среди них были и карамзинисты, приверженцы «нового слога», и шишковисты, ярые защитники старого стиля в русском языке, и имена таких ее членов — корифеев отечественной и мировой культуры, как Г. Р. Державин, В. А. Жуковский, И. А. Крылов, Н. М. Карамзин, А. С. Пушкин.

На протяжении всего своего существования Российская Академия была одним из важнейших международных центров гуманитарных исследований. Это подтверждают ее обширные связи со многими научными обществами и учеными Западной Европы и Северной Америки. Академия разрабатывала

план создания в России общеславянского научного центра. Многим славянским ученым и обществам безвозмездно передавались научные издания, оказывалась материальная помощь. Все это стимулировало развитие национальных культур в славянских землях зарубежной Европы, позволило деятелям славянского Возрождения закончить свои научные изыскания, создать словари, описать древние памятники национальных культур и издать их. С полным основанием можно утверждать, что Российская Академия явилась колыбелью отечественного славяноведения.

Судьба Российской Академии, ее присоединение в качестве II Отделения к Петербургской Академии наук не могли не волновать как ее современников, так и исследователей, обращавшихся впоследствии к ее истории. Печальный финал ее напоминает судьбу лучших писателей и поэтов той поры: А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, А. А. Бестужева-Марлинского, В. К. Кюхельбекера.

Бытует мнение, особенно в новейших работах, что причиной упразднения Академии послужила ее бездеятельность в последние десятилетия существования. Подчеркивали ненаучное направление исследований Шишкова и его сторонников, отсутствие в Академии талантов и т. п. К этому периоду, так же как и к деятельности последнего президента Академии, нельзя относиться столь односторонне. Шишков прекрасно сознавал задачи, стоящие перед Академией. Это доказывает обширный план работ, предусмотренный им во втором академическом уставе. Другое дело, что он не смог воплотить многие начинания своей программы в жизнь или, во всяком случае, завершить их. Именно в этом и весь парадокс Шишкова — ученый, твердо стоящий на позициях философской науки XVIII в., консервативный и реакционный по своим политическим убеждениям, он пытался воплотить в жизнь начинания, многие из которых получили жизнеутверждение только во второй половине XIX в. Но авторитет Шишкова в Академии был бесспорно велик: у многих современников имя его полностью ассоциировалось с самой Академией. Примером этому могут служить строки из письма В. Г. Белинского Н. X. Кетчеру по случаю смерти президента Российской Академии: «Жаль, что умер Шишков — многого мы лишились. Без него Академия Российская осиротела» [6, т. 12, с. 62]. В рецензии на смирдинское издание «Сто русских литераторов» (1841) Белинский предполагал, что богатая различными начинаниями деятельность Шишкова во многом не получила своего завершения из-за чрезвычайно насыщенной академической программы, а также из-за стремления Шишкова объединить под началом Академии (а значит и под своим) уж слишком разные литературные направления [6, т. 5, с. 191].

Высоко оценил деятельность Российской Академии и Н. Г. Чернышевский. Особенно он акцентировал внимание на просветительской стороне этой деятельности. «Чем дальше, тем разнообразнее становились занятия Академии; не ограничиваясь собственными усилиями, она старалась поддержать труды посторонних ученых, в которых видела истинную пользу для русской науки» [93, с. 44].

После присоединения Российской Академии к Академии наук в качестве ее II Отделения, она продолжала выполнение намеченной ранее программы. В 1847 г. был выпущен «Словарь церковнославянского и русского языка», продолжались разработки и других лексиконов — общеславянского и диалектных. Однако эта деятельность оценивалась некоторыми современниками как недостаточная, о чем, в частности, свидетельствует заметка «Русская Академия», появившаяся в начале января 1863 г. на страницах «Северной пчелы». Она была напечатана за подписью «Любитель русской словесности» (возможно, автором заметки был историк и статистик А. И. Артемьев), и в ней бралась под сомнение научная целесообразность слияния

двух академий, поскольку недостаточно активной, по мнению автора, стала лексикографическая деятельность II Отделения. Действительно, поводом к этим упрекам служит история с созданием словарей А. X. Востокова и В. И. Даля и явно незначительная со стороны Академии наук им помощь.

В трудах таких замечательных ученых XIX в., как И. И. Срезневский, А. А. Потебня, Ф. Ф. Фортунатов, А. А. Шахматов, заметно прослеживаются идеи, разработанные Российской Академией еще в 1820—1830-е гг. И сегодня обращение к научной и просветительской деятельности Российской Академии открывает одну из интереснейших страниц истории отечественной культуры.

ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ

1. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 49, с. 329.

2. Адрианова-Перетц В. П. Слово о полку Игореве: Библиография. М.; Л., 1940. 110 с.

3. Академия паук СССР. Персональный состав. М., 1974. Т. 1. 478 с.

4. Архив Академии наук. Обозрение архивных материалов. Л., 1933. Вып. 1. 259 с.

5. Баскаков В. Н. Российская Академия и ее роль в развитии филологической науки. — Русская литература, 1984, № 1, с. 133–142.

6. Белинский В. Г. Поли. собр. соч.: В 13-ти т. М., 1953–1959.

7. Берков П. Н. История русской журналистики XVIII века. М.; Л., 1952. 360 с.

8. Биржакова Е. Э. Описание фразеологического состава русского литературного языка XVIII века в «Словаре Академии Российской» 1789–1794 гг. — В кн.: Материалы и исследования по лексике русского языка. М.; Л., 1965, с. 251–270.

9. Благой Д. Д. История русской литературы XVIII века. М., 1951. 685 с.

10. Броневский В. Б. Обозрение южного берега Тавриды в 1815 году. Тула, 1822. 192 с.

11. Броневский В. Б. Путешествие из Триеста до Санкт-Петербурга в 1810 году. М., 1828. Ч. 1. 170 с.

12. Булич С. К. Очерк истории языкознания в России. СПб., 1904. Т. 1. 1448 с.

13. Венелин Ю. И. Древние и нынешние болгаре в политическом, народописном, историческом, религиозном их отношении к россиянам. М., 1829. Т. 1. 256 с.

14. Венелин Ю. И. О зародыше новой болгарской литературы. М., 1838. 31 с.

15. Виноградов В. В. История русского литературного языка. М., 1978. 320 с.

16. Виноградов В. В. История русских лингвистических учений. М., 1978. 367 с.

17. Винокур Г. О. К истории нормирования русского письменного языка конца XVIII века: (Словарь Академии Российской. 1789–1794). — Вестник МГУ, 1947, № 5, с. 27–48.

18. Востоков А. Разбор сочинения Ф. Шимкевпча. — В кн.: Одиннадцатое присуждение учрежденных П. Н. Демидовым наград. СПб., 1842, с. 213–220.

19. Востоков А. Русская грамматика. СПб., 1874. 281 с.

20. Вяземский П. А. Записные книжки (1813–1848). М., 1963. 507 с.

21. Геннади Г. Справочный материал о русских писателях и ученых. Берлин, 1880. Т. 2. 435 с.

22. Георги И.-Г. Описание Российско-императорского столичного города Санкт-Петербурга и достопримечательности в окрестностях оного. СПб., 1794. Ч. 2. 422 с.

23. Герцен А. И. Собр. соч. М., 1967. Т. 12. 422 с.

24. Гоголь И. В. Сочинения. М., 1952. Т. 8. 580 с.

25. Гроссман Л. Бальзак в России. — В кн.: Литературное наследство. М., 1937, № 31–32, с. 149–372.