Хранитель ядов

Карпо Катти

Дьявол!

В первое мгновение осознания этой чудовищной ошибки мне хотелось просто вырвать у себя пару клоков волос, потому что настолько сильно чувство такта могло подвести разве что конченую идиотку. Наверное, в этом и заключалась моя истинная сущность.

– Кир…

Мальчишка отшатнулся от меня.

– Постой… извини…

Пряча от меня лицо, Кир вскочил на место кучера и глухим голосом произнес:

– Прошу вас в экипаж.

Стыдливо кивнув, я обошла Алмазика, чтобы спокойно добраться до заветной подножки. В моем распоряжении было все пространство крытого экипажа.

На сей раз обошлось без решеток. Тот проклятый тюремный экипаж, на котором меня привезли сюда, граф наверняка позаимствовал у королевского воинства. Будущий мэр столицы в перспективе и ресурсы королевского воинства в распоряжении – как ни взгляни, а связи графа впечатляли.

Утренняя дымка тумана накрыла округу непроглядным слоем, поэтому в окно экипажа я сумела разглядеть разве что край пропасти, мелькнувший на миг, а затем и вовсе притомилась наблюдать за гигантскими клубами тумана, застилающими бескрайние пространства. Предположив, что это могут быть поля, я немного успокоилась. Сантьяго когда-то научил меня воспринимать поля как гигантские повреждения «кожного покрова» Матери Природы. «Представь, Эксель, – говорил он, – изначально эти открытые местности сплошь усеяны сорной травой и диким кустарником. Словно волосы на бородавках или пораженная кожа при проказе. А мы засеиваем поля, придаем им лоск, затягиваем «раны» Природы. Сложно сказать, как относится к этому сама Мать Природа, но разве не чудесно ощущать себя причастным к изменению ее облика? Так ты на малюсенькую долю секунды перестаешь быть никчемным жучком на фоне глобальности этого мира и превращаешься в создателя, новатора, целителя…»

Сантьяго находил в этих мыслях успокоение. Я же просто верила в их умиротворяющую мощь, основанную на чистой человеческой вере. Что было неправдой, то правдой станет, если люто веришь ты, что неправда – это правда на самом-то деле.

Экипаж перестал трястись. Кир открыл дверцу и молча подал мне руку, собираясь помочь спуститься.

– Кир, я сожалею о своей грубости.

Юноша удивленно посмотрел на меня.

– Разве вам не все равно?

– Все равно? – эхом повторила я.

– Не все равно, что я чувствую?

К Киру, как мне показалось, достаточно неплохо относились в особняке графа, но даже с учетом этого его, как зверочеловека, похоже, все еще удивляли любые проявления участия по отношению к нему.

– Я признаю, что была не права. И прошу простить. А и еще кое-что. Я не поблагодарила за спасение. Алмазик выбил бы из меня весь дух, если бы не ты. Спасибо. Правда, спасибо.

Кир, смутившись, отвернулся. А я почувствовала себя чуточку лучше.

Быстро оценив обстановку, я заключила, что до Витриоля мы еще не добрались. Кир остановил экипаж посреди поля.

– Оставим Алмазика здесь. – Юноша огладил гриву коня и повел его с дороги.

Под колесами экипажа захрустели, съезжая в канавки, камни, прогнулись плотные стебли придорожных растений, роняя на землю поблескивающие капли влаги. Громко фыркнул Алмазик, неловко перебирая конечностями и теряя ощущение твердой поверхности. Его копыта тут же облепили куски грязи. Послушно следуя за Киром, конь между тем злобно косился на меня, словно я и была одной большой причиной

всех его неудобств.

Съезжая по наклонной, повозка опасно кренилась то в одну, то в другую сторону, и я порадовалась, что Кир заставил меня покинуть ее.

В стороне от дороги в тумане проступали очертания какого-то здания – небольшого, скорее всего, сарая. Я проследила за тем, как Кир скрылся в тумане, ведя за собой Алмазика, прослушала череду протяжных скрипов, сопровождающих открытие невидимых для меня дверей сарая, и принялась осматриваться.

За время поездки туман так и не рассеялся, и я, стоящая одна-одинешенька посреди матово-белой дымки, казалась себе маяком среди спокойных вод. Или заманчивой мишенью.

– Вам холодно?

На мои плечи опустилась теплая накидка, а Кир отскочил от меня чуть ли не два метра, будто испугавшись собственной инициативности.

– Спасибо.

Накидка пахла влажными пряностями и подгнившим деревом – Первосоздатели знают сколько времени она пролежала в том сарае, откуда ее выудил мальчишка, но мне все равно было приятно. Простые проявления заботы впечатляют пуще любых высокопарных слов.

– Не спрашиваю, зачем мы остановились на полпути. – Я выразительно глянула на Кира, намекая, что на самом-то деле очень хотела бы узнать о причине.

– Пройдемся пешком. Тогда вы сможете лучше осмотреть город. – Кир так и пылал энтузиазмом и продолжал сиять, устремляясь вперед по дороге.

Они все сумасшедшие. И я имею с ними дело. Слушаю их лишенные всякого смысла речи, играю в вежливость, не верю им, но продолжаю слушать. Как взаимодействовать с умалишенными? Соглашаться со всем и при первой же возможности постараться покинуть их общество. Но сколько необходимо ждать? Сколько еще времени понадобится Дакоту, чтобы увезти Эстера с территории влияния графа? И насколько обширна эта территория? Правильно ли я поступаю, добровольно принимая на себя роль будущего подопытного? Если Хранитель ядов действительно такой безумец, каким он мне показался изначально, то угрожать моей жизни будет именно он, а не какая-то фантазийная болезнь.

Я уже потратила слишком много времени, а так и не отыскала мое собственное решение проблемы. Меня все чаще посещали мысли, что отец, узнав о ходе моих рассуждений, был бы глубоко разочарован…

Снова. Снова я думаю об отце, хотя он уже должен был перестать быть моим эталоном. Однако впервые мы с ним на равных. Оба можем вот-вот умереть. Ирония судьбы, возникшая по прихоти Хранителя ядов. Ради мимолетного болезненного желания быть на равных с величественно недосягаемым Робертом Сильва, на мгновение можно и поверить в предрекаемую гибель.

Я зло усмехнулась. Наверное, у меня тоже не все в порядке с головой.

Кир с любопытством глянул на меня через плечо, и я воспользовалась его вниманием.

– А ты и правда меня в Витриоль ведешь? Или собрался заманить в страшное темное место и сотворить со мной нечто ужасное?

Странное дело. Вот я уже шучу с теми, кто угрожает отнять свободу у Эстера. Интересно, это потому, что я держу себя в руках, или оттого, что окончательно поддалась панике?

От самоанализа меня отвлек полный священного ужаса взгляд Кира.