Хранитель ядов

Карпо Катти

– Святые Первосоздатели! – вспылила я. – Конечно же, нет! Мой отец совершил самую постыдную ошибку в своей жизни, продав вам Эстера. Это факт. Но вы используете ошибки людей для своих игрищ. Или как это вообще можно назвать? Что это вообще за фантазии?! Я даже представить не могу, что творится в голове богатых снобов! Таких как вы!

Тетради посыпались на пол тяжелым дождем. Граф стремительно обошел столы и приблизился ко мне вплотную. Я отступила к стене, и он зажал меня в углу, как кот глупую мышку.

– Прекратите истерику, госпожа Сильва, –

вкрадчиво попросил он, и я вся сжалась, едва удерживаясь на ногах, словно граф накричал на меня, используя крепкие ругательства. – Не дайте эмоциям взять верх. Позвольте вашей голове работать. Анализируйте, рассуждайте, используйте ваши знания так, как вы анализировали перспективы отравления ядом при нашей первой встрече. – Вздохнув, он добавил: – Ваше право мне не верить. Вы можете убежать отсюда, никто вам не запретит.

– В вашем тоне прослеживается «но», – сглотнув, прошептала я.

– Точнее, вежливое «или». Или вы можете остаться здесь по своей воле для того, чтобы сохранить вашу бесценную жизнь, которую спасти способен только я. И в случае успеха – спасти жизни вашего брата и даже отца, раз он еще не так плох. Или, если вера в мои слова все-таки отсутствует, – остаться здесь из-за помпезного проявления юношеского максимализма. Например, для того, чтобы помешать графу-интригану совершать всякие мерзкие поступки, включая помощь недостойному человеку в получении власти. Вы можете попробовать задушить меня во сне, или столкнуть с лестницы, или уронить камень мне на голову. Хотя тогда вы лишитесь шанса на спасение.

– Довольно! – Я толкнула его в грудь и бросилась к двери.

– Госпожа Сильва!

Меня качало из стороны в сторону, как лодочку в шторм. Я шла и шла, и вдруг оказалась по колено в ледяной воде. Мои ноги занесли меня в середину водоема. От водопада вода бурлила, и пузырьки прилипали к моему плавающему подолу.

Выбравшись из водоема, я привалилась к стене, тяжело дыша и беспрестанно щурясь. На фоне света, льющегося из проема, ведущего в святилище графа, появился темный силуэт.

– Я не позволю вам умереть, госпожа Сильва.

Словно слепой зверь, скользящий во тьме, я, шатаясь и отчаянно цепляясь за стену, поднималась вверх по лестнице, стремясь уйти как можно дальше от Тэмьена Бланчефлеера.

Голова гудела, горло саднило, и мысли путались. Хлюпала вода в туфлях, растрепанные волосы лезли в глаза. И кожа горела там, где были проклятые лиловые родинки.

Все ложь. Мой брат и отец не могут умереть. Это ложь.

И я… я ведь не умру?

Глава 10. РАССВЕТ ЗВЕРЕНЫША

Найди меня, плени меня,

Не принадлежащий никогда другим,

Поймай меня

и возжелай меня,

Контроль свой потеряй и стань моим…

Тихо скрипнула дверь, пропуская незваного гостя.

– Госпожа Сильва, – тихонечко позвал Кир. Он сделал всего один шаг, а дальше в комнату пройти так и не рискнул. Окно было плотно занавешено, и темнота не позволяла что-либо разглядеть.

В свете, льющемся из коридора, я видела, как неуверенно щурился Кир, как дрожали кончики его рысьих ушек, как ходил ходуном подбородок, будто он силился что-то сказать, но все никак не решался. Видимо, мальчишка не обладал звериной способностью видеть в темноте. Да и нюх его весьма подводил.

– Что тебе нужно?

Кир не ожидал, что мой голос может раздаться где-то за его спиной, а потому испуганно вздрогнул и стремительно обернулся. Его ошарашенный взгляд прошелся по мне, стоящей у самой двери, прислонившись спиной к стене. Мальчишка, входя в комнату, прошел совсем рядом и не заметил меня в темноте. И теперь я застигла его врасплох.

– Чего тебе? – спросила я чуть более грубо, полагая, что резкость моего тона поможет ему быстрее выйти из прострации.

– Я… хотел… Вальтер позвал… вас, – залепетал Кир, дергаясь из стороны в сторону. Его желание сбежать из моей комнаты стало почти осязаемым, но я, стоящая рядом с дверью, а вовсе не перекрывающая собой проем, все равно виделась ему непреодолимым препятствием. По его отчаянному лицу ясно читался страх. А большие круглые от ужаса глаза, рубашонка, края которой выбились из брюк, и подтяжки, давящие на хрупкие плечи, превращали юношу в сущее дитя.

– Не понимаю. – Я смягчила интонации. – Повтори, пожалуйста.

– Вальтер приглашает… вас… позавтракать с нами. – Кир шумно сглотнул. – Вчера вы отказались от обеда и… от ужина. Вальтер говорит… голодать… вредно.

Вчерашний день мне мало запомнился. В голове все время звучал голос Тэмьена Бланчефлеера, вновь и вновь рассказывающего о своей уродливой фантазии. После нашего разговора я трусливо спряталась в комнате и ходила из угла в угол, как восставшее мертвое тело, в которое вдохнули жизнь, но забыли напомнить о целях существования. Кто-то – Вальтер или Кир, вспомнить я так и не смогла, – несколько раз входил, что-то говорил мне, что-то приносил, но никакой ответной реакции от меня так и не дождался.

Мое забытье продлилось до позднего вечера, а затем я рухнула на постель и уснула.

Еще один бесцельно прожитый день. Потерянное время, и, если верить графу, еще один шаг к безвременной кончине.

Утром ясность мышления вернулась. Я вернулась. И чувствовала себя свирепее кровавых гарпий.

– Ты знаешь об аметистке?

Моя прямота, сдобренная тонной мрачности, взволновала Кира. Он посмотрел по сторонам – возможно, ища пути к отступлению, – но затем неуверенно глянул на меня и медленно кивнул.