Хранительница его сокровищ
Шрифт:
Ноги болели, но и вправду уже не так сильно, как в предыдущие дни. Можно было спокойно снять свой мешок, дать его мальчику Джованни, чтобы он отнёс к шатру, и присмотреть за постановкой. Убедиться, что под спину не попали камешки, веточки или ещё что недозволенное. Приготовить всё для сна, чтобы потом в темноте долго не искать нужное. И пойти за морковкой для Огонька.
2.11 Лизавета смотрит на звёзды
У костра кипела жизнь — брат Джанфранко командовал, служки Риччи и Коста варили похлёбку. Как раз чистили
Лизавета вспомнила большие куски овощей, которые встречались в здешней еде. Не то, чтобы несъедобно, но невкусно.
— Скажите-ка, брат Джанфранко, а есть ли у вас сковорода?
— Как не быть сковороде, но зачем это она вам понадобилась?
— А масло есть? Оливковое?
— Ещё бы, конечно. Что это вы хотите делать?
— Хочу, чтобы вкуснее было. Сможете так развести огонь, чтобы под сковородой, и медленно обжаривалось?
— Ну, это надо магов просить, — сморщился брат Джанфранко.
— Попросим. Вон их тут сколько, в том числе молодых дарований. Пусть тренируются. Дайте нож.
— Зачем? — брат завхоз смотрел на неё с откровенным подозрением.
— Не зарежу, — фыркнула Лизавета. — И стул бы ещё.
— Что происходит? — Сокол поднялся от реки, от него пахло водой и свежестью.
— Ничего особенного. Нож есть?
— Для чего вам нож, госпожа моя?
— Убью себя во цвете лет, — она уже не могла не язвить. — Собираюсь измельчить вот эту морковку. И ещё лук.
Он, конечно же, заинтересовался. Что опять такого странного делает эта пришлая припадочная тётка. Но если капусту просто отварить — и нормально, крупу — тем более, то лук с морковью лучше обжарить. И копчёности, которыми собирались заправить это дело, тоже можно на пару минут в обжарку кинуть, хуже не будет.
Это всё Лизавета сообщила Соколу, предполагая, что он, как и Лис, не очень-то представляет, каким магическим способом запасы продуктов превращаются в готовую еду. Но она ошиблась — он, судя по всему, вполне представлял.
— Вперёд, — кивнул он с улыбкой. — Если что — я разрешил.
— Тогда дайте нож.
— У вас нет ножа? — нахмурился он.
— Откуда бы у меня нож?
— Откуда у всех? Вы ездили в городе по лавкам, неужели не обзавелись?
— Я что, знала, что мне будет нужен нож?
— Что только у вас в голове, — усмехнулся он, достал свой из ножен на поясе и протянул ей рукоятью вперёд. — Только осторожно, во имя Великого Солнца. Он, знаете ли, острый.
— Вот и отлично.
Тем временем появился стул, Лизавета села, взяла на колени миску и принялась измельчать почищенный лук. Нож был совершенно не для кухонных работ, отличный, острый и удобно лежащий в руке, впрочем, откуда у Сокола взяться плохому ножу?
Эх, чёрт, а в линзах-то резать лук удобнее, глаза не слезятся. Лизавета подняла голову от миски, чтобы проморгаться, и увидела сковороду. Неплохую такую сковороду.
— Вот, замечательно. Ставьте её на огонь, и пусть греется, потом немного масла, сейчас я дорежу лук, и начнём.
Брат Джанфранко кивнул Риччи, лысому мужику с поломанным носом. Тот принялся копаться в кострище, что-то там разгребать, форматировать и переустанавливать.
Когда
— Приправы есть?
— Как не быть, — кивнул брат Джанфранко уже не так настороженно.
И достал ей из мешочка пахучих листиков, похожих на укроп, петрушку и базилик. Всё это богатство она измельчила и оставила в миске — посыпать потом готовую еду. Вытерла тряпкой нож, передала обратно Соколу.
— Спасибо.
— Доберёмся в Палюду, пойдём выбирать вам нож. И флягу, и что там ещё вам нужно, — улыбка искрилась в свете костра, когда тебе так улыбаются — нужно дотянуться и поцеловать.
В принципе нужно, не сейчас.
Чтобы отвлечься, она взяла припасённую морковину и унесла Огоньку. Тот радостно её съел и спросил, нет ли ещё чего-нибудь. Лизавета пообещала утром яблоко.
Посмотреть на то, как оттёрли от котла брата Джанфранко, явились брат Василио и Тилечка с мальчишками. Девочка как увидела, так глаза и вытаращила.
— Госпожа Элизабетта, так вы ещё и повар?
— У меня ж семья, как в таком разе не готовить, скажи?
Крупа и капуста сварились, можно было отправить в котёл содержимое сковороды. И перемешать. Собравшиеся в количестве маги предусмотрительно перенаправили дым костра в другую сторону.
Лизавета попробовала — на соль нормально, бульон неплохой, всё проварилось-прожарилось. Можно насыпать сверху зелени и есть.
Ели и нахваливали, даже брат Джанфранко, вообще он был не вредный. Когда о том, кто готовил, рассказали Лису, у того рука с ложкой зависла в воздухе. Он посмотрел на Лизавету, как будто впервые увидел, потом в свою миску, потом снова на Лизавету.
— Госпожа Элизабетта, это была хорошая идея, признаю. Если вдруг вам ещё раз захочется вмешаться в приготовление нашего ужина — делайте это без стеснения.
Ого, кажется, за ней признали какую-то практическую пользу, усмехнулась Лизавета про себя.
Подогретое вино подоспело разом с просьбами продолжать историю. Что ж, новая серия. Она включала в себя диспут о бедности, арест предполагаемой ведьмы и монахов-еретиков, и смерть библиотекаря. Финал Лизавета оставила на следующий день.
Лис и Крыска традиционно растворились во тьме первыми, пока служки убирали посуду и продукты. Лизавета посмотрела им вслед, отягощённая новым знанием. Интересно, а у них вообще бывают такие вещи, как близость, нежность, ласка, доверие? Или только желание, продолжение рода и обмен магическими энергиями? Впрочем, без доверия сможет ли один маг подпустить к себе другого? Было бы невероятно интересно получить ответы на все эти вопросы, и Лизавета даже предполагала, что ей есть, кому эти вопросы задать, но чем закончится такой разговор? И у неё-то нет никакой магической энергии, только тело. А в привлекательности своего тела Лизавета сомневалась уже давно. Поэтому хватит думать всякую ерунду.