Хромовые сапоги
Шрифт:
– Ольгу? – улыбается он.
– Ну не только… можно Наташку…
– А вот это дельное предложение! – он идет к телефону и набирает номер девушки, живущей в соседнем доме.
Мой медицинский друг говорит с ней не долго, словно консультирует по симптомам, потом кивает головой, и я из его ответов и вопросов понимаю, что Наташка согласна. Прекрасно, значит мы разбавили общество женским полом, хоть пока в единичном эксземпляре. Вовка кладет трубку.
–
– Хорошо, пусть до трех. А что с Ольгой? – продолжаю предлагать я.
– Зашлем к ней Кузю!
Я обуваю тапочки, выхожу на лестничную площадку и поднимаюсь на третий этаж. Кузя дома. Он соглашается сходить к Ольге, которая живет в том же доме, что и Наташа, только в другом подъезде. Она младше Наташи на три года, но теперь это уже не помеха, возраст со временем выравнивается. Если еще совсем недавно разница в два года казалась огромной, то теперь мы ее не замечаем, все взрослеют.
Через полчаса к нам присоединяется Кузя.
– Ну?
– спрашиваю я его.
– Нет. Ее нет дома, - качает головой он.
– Ладно, - вздыхаю я, - будем впятером.
– У меня? – предлагает Кузя.
– Давай у тебя, - мы соглашаемся и договариваемся о своих долях в общий стол. Естественно ни с Наташки, ни с Сергея ничего не планируется брать, они гости.
К десяти часам все собираются у Кузи. Бобров, позвонив на мой домашний телефон, меня об этом известил отец ударом кулака в стенку, и узнав о планах, подходит к половине одиннадцатого. У Кузи нет наряженной елки, но это не портит нам настроения. Наташа развешивает везде, где можно и нельзя серпантин и серебристые ежики гирлянд. Почти внезапно унылая советская квартирка превращается в настоящий новогодний вертеп. Причем это слово мне приходит на ум не как библейское место рождения Христа, а скорее, как место шабаша и разврата.
Стол оказывается вполне приличным: оливье, винегрет, пирожки, кстати принесенные Наташкой, какие-то колбасы, сало, соленые огурцы и помидоры. Вся еда выглядит аппетитной и довольно праздничной. В довершение Кузя водружает во главу стола соленый арбуз. Я ни разу не ел соленых арбузов. Мои родители не солили, так как особой необходимости в этом не видели. Свежие арбузы у нас заканчивались только в конце декабря. А вот Кузины родители их солили, правда при этом на несколько недель они оставались без ванны, именно в ней плавали крупные полосатые ягоды.
Наташа нарядилась в темно синее платье с открытыми руками и приличным таким декольте. На ногах, конечно, туфли на высоком каблуке. Мы же не заморачивались. Все сплошь в джинсах и теплых рубашках, либо свитерах. На ногах, правда, относительно чистые носки. Почти от всех прет модной туалетной водой «О’ Жен». Советская парфюмерно-косметическая фабрика "Новая Заря", я читал об этом в газете, совместно с французской компанией "Л'Ореаль" выпустила первый одеколон из серии "Eau Jeune". Потом появились одеколоны «Флер-а-Флер» и «Ориент», но популярность именно «О’ Жен» у нас в СССР была фантастической, поэтому у каждого уважающего себя молодого человека имелся красивый зеленый флакон с большой закручивающейся
Кроме закусок стол украшает бутылка «советского шампанского» и бутылка «Ослиного зада». Возле стола на полу стоят две бутылки Вовкиной «таракановки», а чуть поодаль от стола, на журнальном трехножном столике стоят две банки с рассолами, одна от помидоров, другая от огурцов.
Бабинный магнитофон крутит катушки с записями «Dire Straits» стиля «Brothers in Arms». По мне ранняя их музыка была намного лучше и мелодичней. Хит «Sultans Of Swing» им уже, наверное, не переплюнуть. Никто не танцует. Нет пока нужного количестве алкоголя в крови, кроме того нет и заядлых танцоров среди нас. Вовка сидит в кресле и листает какой-то журнал. Кузя ходит вокруг стола и в такт ритму трясет головой. Бобер с Наташкой о чем-то шепчутся, и девушка иногда весело посмеивается, стараясь все-таки не проявлять бурное веселье. Впрочем, зная ее много лет, я не удивлен, она всегда приглушала свою реакцию на происходящее, а соответственно и свои чувства. Нельзя сказать, что она была холодной, нет, она просто была сдержанной и постоянно контролировала себя. Горит черно-белый телевизор «горизонт», но звук мы выключили.
Без пятнадцати двенадцать я покидаю компанию и несусь домой, чтобы не обидеть родителей и встретить бой курантов вместе с ними. Отдав сыновий долг, через полчаса, проведенных с предками, я возвращаюсь к друзьям, благо выйти из подъезда и войти в соседний не занимает даже пяти минут.
Я застаю моих друзей почти в том же положении, что и при уходе, правда, они открыли шампанское и бутылка стояла почти пустой, а в фужерах еще оставался новогодний напиток, в котором череда мелких пузырьков поднималась вверх к воздуху и свободе, отчего-то я вспомнил свой ночник, в котором при нагревании воск поднимался кверху, а остыв, вновь опускался.
Мне наполнили мой фужер, все выпили и стали скучно жевать съестное. Праздник не получился веселым если бы затейник Серега не предложил Наташке принять участие в соревновании, кто быстрее, выше, сильнее.
– А в чем они заключаются, эти соревнования? – спрашивает наивная девушка. Она не ожидает от моего друга никакого коварства.
– Смотри, мы наполним все емкости спиртным, расставим их двумя дорожками, и кто быстрее дойдет до финиша, тот победил, - поясняет Бобер и улыбается в предвкушении веселья.
– Их что, надо выпивать? – все еще не допонимает суть предложения девушка.
– Да, можно, кстати каждую рюмку закусывать или запивать, это не возбраняется.
– Так можно же сильно напиться! – да Наташки начинает доходить суть соревнования.
– Да с чего там?! С вина?! Какие пустяки!
– Ну ладно, давай попробуем, - соглашается девушка и не понимает, какой опрометчивый шаг она делает.