Хроника лишних веков (рукопись)
Шрифт:
У края поляны, прежде чем войти в лесную чащобу, она повернулась назад и вскинула боевую клешню. Сгусток бело-синего огня ударил «осу» точно в прозрачную голову. Гигантская магниевая вспышка затопила мир, а когда я прозрел, лишь крохотные сверкающие капельки еще падали на траву. Огромной межзвездной машины как не бывало.
— Слишком многое остается для меня загадкой, Рингельд, — не выдержал я.
Она скрыла глаза под маской-«ареной», и настроение мое сразу упало. Она двинулась по тропе, а я побрёл
— Всем известно, что Свободные почти как боги, — сказала она, словно додумав какую-то очень важную мысль.
— Кто это внушил вам? Сами боги? — уточнил я.
— Да.
— Однако боги не смогли предотвратить ваш побег…
— Я была уверена, что даже не успею покинуть дом…
— И вот еще вопрос: откуда в вашем гардеробе… то есть в доме воина Белого Круга взялся костюм простого оператора… да еще нужного размера?
Рингельд резко повернулась и нависла надо мной. Я задрал голову и подумал: «В сущности, просто гуляет по лесу большая тётя с малышом».
Рингельд порывисто сняла маску.
— Ведь тебе, Свободный, известно, что я — изменник! — прокричала она, плотно сжав губы.
Мы долго смотрели друг на друга — я — вверх, она — вниз. И я постиг, в чем мой грех: этот мир с его диковинным часовым порядком, кастами, Кругами, аренами был так чужд мне, так глубоко неизвестен, что я невольно принимал его обитателей за неодушевленных марионеток.
Вот к какому неожиданному выводу я пришел: наверно, мы так же думали про японцев в девятьсот четвертом году… а потом на те вам — Цусима!
Я так и сказал Рингельд, невольно перейдя про себя на «ты», чтобы очеловечить ее:
— Прости меня. Ваш мир так не похож на наш, что я до сих пор вас за людей не принимаю.
— Да… Ты — Свободный, — впервые улыбнулась надо мной Рингельд.
Грустная была улыбка.
Я пришел к выводу, наконец, что мертвенная бледность — просто расовая черта женщин-воинов.
— Это я-то «свободный»? — завел я свою пластинку. — Меня просто подняли за волосы и кинули в прорубь…. Я пока что цел и невредим, но на самом деле не понимаю ничего. Меня, например, искренне удивляет факт, что здесь, в этих лесах, заранее протоптаны тропы на любой случай жизни. Даже на случай предательства и побега!
Рингельд искренне изумилась. Она поглядела себе под ноги и растерянно осмотрелась по сторонам:
— Я никогда бы не подумала…
— Признайтесь, Рингельд. Кто приходил к вам домой перед моим появлением?
— Вчера. Сигурд был призван, и как только он ушел… почти сразу появился слуга. Я не поверила своим глазам.
— Слуга? — с интонацией сыщика заметил я.
— Да. Слуга. В доме воинов. Невероятно. Он бы не смог пройти. Но он стоял передо мной. Он сказал,
— Инкарнаполис?
— Я не поверила. Сигурд был первым воином Хариты. Слуга странно улыбался. Он сказал, что я могу немедленно подавать требование.
— Что оно означает?
— Запрос на нового мужа…
— Известие поразило вас? Застало врасплох?
— Тебе сказано, Свободный: я просто не поверила, — вполне простодушно отрезала она. — Ситуация казалась невозможной. На входе в мой блок стоял слуга и улыбался. И при этом произносил страшные пророчества. Сигурд был первым воином Хариты. Каждый воин готов в любой миг начать Путь заново, но Сигурд…
— …первый воин Хариты, — рискнул перебить я ее.
Тем временем, в памяти моей происходила странная аберрация — тот «слуга» чертами лица всё больше напоминал мне… Виталия Полубояра…
— Был, да, — помедлив, кивнула Рингельд. — Вероятность замыкания моего кольца была намного выше… Но Сигурд всегда смеялся над моими страхами. Он часто говорил, что разделит свою минус двенадцатую степень на двоих.
«Неужто в эту дьявольскую машинку проникла любовь? — эпически представил я. — Машинке — крышка… Ржавчина может быть прекрасной».
— Что это? — спросила Рингельд.
Пришлось объяснять ей, что такое ржавчина… а потом что такое ржавчина со знаком «плюс».
— Вы и Сигурд, вы долго прожили вместе? — задал я вопрос, едва закончив лекцию по химии.
— Дольше, чем любая пара Хариты, — исчерпывающе ответила Рингельд.
«Не так-то легко справиться с человеком… даже в аду», — злорадствовал я.
— Вы не поверили слуге… но и не прогнали его?
— Не успела… Он показал мне это.
Из невидимого кармашка на широком поясе Рингельд вынула квадратную пластинку и подала ее мне. Я увидел объемное, почти живое изображение младенца, лежащего в яйцевидной колыбели.
— Кто это? — не решаясь догадаться, наперед глупо вопросил я.
— Сигурд-Омега Второй.
— То есть…
— Начало кольца. Это — он.
— В Инкарнаполисе?
— Да.
— Вы никогда раньше не видели детей?
— Никто, кроме слуг, не видел людей ниже возраста скаута.
— Откуда же берутся эти? — решился я…
— Развитие плода осуществляется в капиллярах Инкарнаполиса, — спокойно, по-лекторски сказала Рингельд. — Но ничего не известно о структуре каналов оплодотворения между планетами Кругов и Планетой Истока. Запрет.
— Что же случилось с вами, когда слуга показал вам изображение ребёнка?
Губы Рингельд сжались еще плотнее.
— Не способна это объяснить, Свободный. Я перестала быть собой. Я изменилась больше, чем если бы замкнула кольцо. У меня не было выбора, Свободный. Твое предположение неверно.