Хроника
Шрифт:
Услышали капитаны войска эти слова и повели епископа назад к маркизу. На полпути они поотстали от него и принялись обсуждать между собой, как лучше епископа прикончить. Тот же, почувствовав неладное, сказал им: «А что до меня, вот – я в ваших руках; делайте со мною, что в глазах ваших покажется хорошим и справедливым; только твердо знайте, что если вы умертвите меня, то невинную кровь возложите на себя и на город сей и на жителей его», Иер 26, 14–15. И добавил епископ, обращаясь к одному из капитанов, приходившемуся ему родней: «Вспомни, что когда-то ты ходил подо мною и я мог причинить тебе зло, "но я пощадил тебя"» (1 Цар 24, 11). В ответ на эти слова безумец тотчас ударил епископа дротиком, или копьем, и нанес ему рану со словами: «Теперь-то уж никогда я под вами ходить не буду». Второй капитан обрушил на голову епископа меч, погрузил его в голову и тяжело ранил прелата. А третий мечом нанес глубокую рану епископу в плечо. Так пал и погиб епископ, зарубленный мечами нечестивцев. Как хорошо подходят сюда слова Давида, в которых он горестно оплакивает убиенного Авенира, 2 Цар 3, 33–34: /f. 435c/ «Смертью ли подлого умирать Авениру? с Руки твои не были связаны, и ноги твои не в оковах, и ты пал, как падают от разбойников».
О том, как маркиз с почестями похоронил епископа Тортоны и даже сам нес гроб с его телом, как бы желая этим показать, что не имел отношения к тем событиям, о которых мы поведали выше
Услыхав о смерти епископа, маркиз распорядился доставить ему тело покойного. И, собрав всех монахов и клириков, что только были в Тортоне, приказал им с почестями похоронить епископа и даже сам лично, чтобы оказать почет, нес гроб с телом
2336
Салимбене, пользовавшийся, по-видимому, разными списками Библии, приводит две редакции одной и той же фразы. В современных изданиях Вульгаты – первый вариант: «Occidisti insuper et possedisti»; в синод. переводе – второй.
О том, как жители Модены из числа «внутренних» нанесли урон жителям Пармы, отняв у них их товары, а именно возы с солью и волов
В тот год немало возов с солью поступало в Парму из Червии, что в Романье. И напали моденцы из числа «внутренних» на возчиков неподалеку от Баццано [2337] , и отобрали у них возы с солью и волов из ненависти к жителям Пармы. Этим моденцам из числа «внутренних», до того как началась война между ними и их согражданами на погибель их города, казалось, что можно легко избавиться от всех тех бед, которые потом действительно выпали на их долю. И в этом они полагались на господина Маттео да Корреджо и брата его господина Гвидо, которые сменили в должности подеста Якопо д’Энцола, скончавшегося до истечения срока своих полномочий [2338] . [Они напали на возчиков] также потому, что жители Пармы избегали торной дороги, где надо было платить дорожную подать, а также из ненависти к людям из Сассуоло, которые обещали пармцам защищать их при проезде по верхней дороге и не требовать от них уплаты дорожной пошлины; что они, конечно, сделали бы и на этот раз, если бы до них добрался вестник, когда груженный солью обоз прибыл в Баццано, а тот по глупости своей пришел в город Модену, отправившись к врагам и оставив друзей. Об этом сказал Мудрец, Притч 26, 6: «Подрезывает себе ноги, терпит неприятность тот, кто дает словесное поручение глупцу».
2337
Баццано – населенный пункт в 23 км от Болоньи, возник в VIII в. н. э.
2338
Маттео да Корреджо был моденским подеста с июля по декабрь 1283 г., Якопо д'Энцола – с января по апрель 1284 г., а после его смерти подеста стал Гвидо да Корреджо (в мае–июне 1284 г.). См.: Cronache Modenesi. Ed. cit. P. 79 sq.
Тогда жители Пармы [2339] , /f. 436a/ [возмущенные происшедшим, послали сказать моденцам: «Вы знаете, насколько опрометчиво поступили, нанеся обиду жителям Пармы, которые с незапамятных времен были вашими друзьями. Ваш поступок тем более безрассуден, что вы по собственной воле сами себе добавили врагов. Ведь вы нанесли урон жителям Пармы и бросили им вызов, словно вам недостаточно той войны, что вы ведете с живущими в Сассуоло вашими же согражданами. Вот почему нам бы хотелось от вас услышать, угодно ли вам искупить и загладить тот урон и оскорбление, которые мы от вас понесли, или нет, и мы с уважением и признательностью примем как ваш положительный ответ, так и отрицательный. Выбирайте поэтому, какой ответ вам более по нраву». Жители Модены, однако, не потрудились не только вникнуть в эти слова, но даже их выслушать.
2339
Далее, до слов «развратится и предастся соблазну» следует вставка из «Liber de temporibus» Альберто Милиоли, ибо соответствующая страница рукописи «Хроники» Салимбене утеряна.
Узнав об этом, живущие в Сассуоло возрадовались, но не из-за нанесенной пармцам обиды, а потому что теперь надеялись, что пармцы помогут им справиться с собственными врагами. Даже жители Болоньи, проведав о том, что случилось, послали сказать пармцам, что они хотят служить им и могли бы напасть на Модену с одной стороны, а сами пармцы – атаковать город с другой, поскольку у болонцев были с моденцами старые счеты, и к тому же много возчиков из пармского обоза, которым моденцы нанесли урон, были родом из Болоньи. Но пармцы не приняли предложения болонцев, дабы не навлечь на себя месть моденцев: ведь приближался праздник Рождества Христова, да и потом они не могли забыть те старые узы дружбы, которые когда-то связывали их с жителями Модены. Поэтому пармцы дали возчикам восемьсот имперских либр в возмещение за возы и волов. Убытки от соли они без лишних слов взяли на себя.]
… … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … /f. 437a/
«развратится и предастся соблазну [2340] . Сравняет с землей славу ломбардцев, изничтожит орлово семя [2341] , и вознесет имя свое над всеми земными владыками, и все убоятся и восславят его. Но в назначенный срок воспарит новый орел [2342] , и будет у него клюв сильнее, чем у прежнего, и огромные крылья, и раздастся его клекот. И соберет он [все, что осталось от прежнего] орла вместе, и заклекочет, и нагрянет сила великая в Тринакрийское государство [2343] . И будет ему отдана навеки курица восточная [2344] , и станет она кудахтать, что детеныши ее и орла обижены. Тогда орел со своими сторонниками вооружится и выступит против льва. И будет сеча такая великая, и битва такая кровавая, какой не было от начала мира, когда на земле жили гиганты, и по сию пору. И станет лев [2345] биться вместе со своим воинством, и обнажится алчность; цветок совсем завянет, а бык утратит рога и простится с жизнью. Чертоги философии подвергнутся разорению. И будет лев разбит, и не поможет ему жених, и удалится он в изгнание, и скроется с глаз долой. А потом, собравшись с силами, вновь будет сражаться, сколько хватит сил, и погибнет, теперь уже навсегда. А нареченная невеста совратится, и будет у нее два жениха, но один любовник. Град Энея [2346] будет разрушен, а имя Господа предано поношению. Проклекочет орел и примет чужих богов; проклекочет орел, и никто ему не воспротивится. Партия цветка исчезнет без следа, и никто более не сможет воспротивиться ему, кроме Бога богов. Хвост обломают /f. 437b/ и орлов обуздают.
2340
Анонимное
2341
Некоторые исследователи здесь усматривают намек на трагическую судьбу потомков императора Фридриха II.
2342
Возможно, речь идет о Педро III Арагонском, женатом на внучке императора Фридриха II Констанце.
2343
Тринакрия – древнее название Сицилии.
2344
Констанца, дочь Манфреда и внучка императора Фридриха II.
2345
Карл I Анжуйский, король Сицилии.
2346
Рим.
Королевский грифон [2347] родом из Франции, доблестный, грозный и могущественный, явится на Восток; потемнеет его цвет и отпадет от него хвост, который ему прежде так чутко повиновался, и ломбардцы пристанут к людям грифона и выступят заодно с ними, и убоятся их все твари земные и небесные; и явится он в град Энея, который удостоит его венца. И, найдя гадюку, заклекочет грифон в ознаменование справедливости. А гадюка, покинутая в логове своими двумя отпрысками, и грифон, сопутствуемый многими, сойдутся в сече великой. Гадюке будет видение, что ее ожидает погибель, и обоснуется грифон в ее логове, но недолго будет он повелевать всеми тварями земными и небесными. Соколы сбросят перед ним оперение, и вернется грифон назад к цветку [2348] , и окружит край с двумя именами. Имперская партия со всех сторон оголится. Горе тебе, город богатств [2349] , и тебе, прославленный народ! Сиена не возрадуется – разве что в надежде на будущее. Пусть же радуется тогда жених вместе со столпами Церкви [2350] , ибо недолго будут они умножаться в радости. Возрадуется бесовщина, и наречется партией Церкви, и оголит другую, и побьет камнями церкви. Внемлите, сколь же много [случится] из того, что содержится в книгах пророков. Восстанет некий зверь, который будет сочетать в себе различную окраску и природные начала, и назовется этот зверь леопардом [2351] , и рожден он будет от орла с Севера, и будет он красного цвета, и будут у него орлиные крылья, и будет у него клюв пеликана, и глаза его птичьи будут выдавать в нем безрассудство, и будут у него хвост, сердце /f. 437c/ и сила льва. И будет у него на голове золотой знак, и захочет он подчинить себе всех. Описание и сходство его весьма точное.
2347
Грифон (гриффон) – фантастическое крылатое животное с головой орла и телом льва. В христианском искусстве является символом воскресения. Здесь имеется в виду Карл, граф Анжу и Прованса, впоследствии король Сицилии.
2348
Возможно, речь идет о Флоренции или о политической партии, управлявшей в то время городом, название которого образовано от слова «цветок» (лат. flos, ит. fiore).
2349
Возможно, имеется в виду г. Пиза.
2350
Папа и кардинал.
2351
Некоторые комментаторы склонны усматривать в тексте данного пророчества отражение различных перипетий борьбы Империи, папского престола и его союзников – городов Италии и французского короля, за господство в Италии, в частности в Сицилии, а в образе леопарда (в данном случае) намек на Конрадина, шестнадцатилетнего внука Фридриха II, последнего представителя Гогенштауфенов и претендента на трон Сицилийского королевства, который потерпел поражение от Карла Анжуйского в 1268 г., бежал, был вскоре выдан Карлу и казнен в Неаполе.
Услышав о грифоне, он отправится против него, и пересечет Апеннины, и все прежде утесняемые возрадуются. И с новой силой возликуют сторонники императора, и прилепятся они к грифону; а леопард хотя и небольшой, но силы могучей, повергнет его наземь и обратит грифона в бегство. Тот же станет взывать о помощи к жениху. И снова они будут совещаться на лугах, как победить грифона. Ныне он будет побежден. Но доблестный и могучий леопард воскресит обычай своих предков, поднимет Арфексов [2352] и растерзает его в клочья. О горе, о недоброе предчувствие! О переметнувшаяся к другому удача, от чего все будут скорбеть! И снова горе любящим грифона! Под его властью они расцветут и упьются, но отцветет лилия и воссияют орлы. Цвет природы уничтожится. О ломбардский люд, да убоишься ты, твердыня, доблести грифоновой! Недолго продлится твоя радость! Храм наук умалится. И будет править леопард, и править долго, и возвестит он на это время мир, и какое-то время этот мир на самом деле будет». Конец.
2352
Возможно, здесь имеются в виду сарацины.
О том, как трудно бывает уразуметь слова пророков и ясновидцев, что доказывается двумя примерами, а именно примером Священного Писания и врат Святой Софии. См. о том же ниже, лист 466
Пусть же каждый понимает в меру своего разумения приведенные выше слова, независимо от того, сказаны ли они Сивиллой или кем-либо еще, ибо в городе Константинополе в храме Святой Софии [2353] есть некая колонна и некие врата, украшенные барельефами на исторический сюжет, смысл которых нельзя постичь, если разглядывать каждый в отдельности. Сказано о мудрости, что она «знает давнопрошедшее и угадывает будущее», Прем 8, 8. В Послании же апостола Павла к Евреям, 4, 13, говорится о премудрости Божией, что «все обнажено и открыто перед очами Его». А о нас говорится, Прем 9, 16–17: «Мы едва можем постигать /f. 437d/ и то, что на земле, и с трудом понимаем то, что под руками, а что на небесах – кто исследовал? Волю же Твою кто познал бы, если бы Ты не даровал премудрости и не ниспослал свыше Святаго Твоего Духа?» То же, Еккл 8, 17: «Тогда я увидел все дела Божии и нашел, что человек не может постигнуть дел, которые делаются под солнцем. Сколько бы человек ни трудился в исследовании, он все-таки не постигнет этого; и если бы какой мудрец сказал, что он знает, он не может постигнуть этого». Вот тебе пример: история Герардо де Роцце из Пармы, что выдавал себя за астролога и прорицателя. Когда изгнанные из его города сторонники Империи захватили местечко Колорно и вступили в него в день святого Доминика [4 августа], они обратились к Герардо де Роцце с вопросом, хорошо ли у них пойдут дела, на что он им ответил, что очень хорошо, ибо они вошли в местечко под знаком Скорпиона. Но не прошло и нескольких дней, как появились пармские сторонники Церкви, прогнали всех сторонников Империи, кое-кого поубивали и вернули себе Колорно; и ничуть не помог сторонникам Империи Скорпион, под знаком которого они туда вошли! Недаром Господь говорит, Ис 44, 24–25: «Я Господь, Который сотворил все, один распростер небеса и Своею силою разостлал землю, Который делает ничтожными знамения лжепророков и обнаруживает безумие волшебников, мудрецов прогоняет назад и знание их делает глупостью».
2353
Храм Святой Софии сооружен в 532–537 гг. Анфимием из Тралл и Исидором из Милета. После взятия Константинополя турками в 1453 г. превращен в мечеть.
О чревоугодии в наше время и о том, как питались в старину
В том же году в день святой Клары [11 августа] отведал я впервые начинку для равиоли, не дожидаясь, пока ее оденут в тесто. И это я говорю, дабы показать, сколь изощрен стал человек по части съестного в сравнении со своими предками, довольствовавшимися той пищей, которую давала им сама природа. О них-то и говорит Овидий /f. 438a/ в первой книге «Метаморфоз»: