Хроники Ассирии. Син-аххе-риб. Книга третья. Табал
Шрифт:
— И кто посмел поднять руку на Аби-илайу? — скорее размышляя вслух, чем кого-то спрашивая, проговорил начальник внутренней стражи Ниневии. — И убийцы не пойманы?
— Нет, мой господин, — с поклоном ответил сотник Нинурта, немолодой, но еще крепкий духом и телом мужчина.
Они торопились, двинулись неосвещенными проулками, чтобы сократить путь, и меньше чем через четверть часа были на месте.
Около ворот стояли стражники. Бальтазар молча прошел мимо них, взяв с собой внутрь только Нинурту. За свою службу тот поймал, наверное, с сотню грабителей и не меньше десятка
Трупы рабов — двух огромных арабов, нанятых для охраны, — лежали во дворе. Одному из них перерезали горло, другому всадили кинжал в сердце.
— А били-то сверху вниз, — заметил Бальтазар.
— Да, и убил их один человек. Высокий, умелый, отчаянно храбрый…
Бальтазар постоял, подумал, кивнул и пошел дальше.
Еще один труп — женский — они нашли на лестнице, ведущей на второй этаж. Это была молодая домашняя рабыня, ей тоже перерезали горло.
— Боялись, что закричит? — предположил начальник стражи.
— Да. Хотели все сделать по-тихому.
— Они? Я думал, он был один? — уточнил Бальтазар.
— Двое. Во дворе около калитки два чужих следа. Второй поменьше ростом, и держался он все время сзади, — уверенно заявил Нинурта.
Они поднялись на второй этаж, нашли спальню хозяина дома — купца Аби-илайи. Сам он и его молодая жена были зарезаны прямо в постели, они даже не успели проснуться. Сундуки были открыты, одежда в них перерыта, некоторая выброшена на пол.
— Почему в доме было так мало слуг? Известно тебе?
— Не успел разузнать, мой господин…
Это был уже третий подобный случай. Полгода назад вырезали семью торговца пряностями; даже детей не пожалели — там были мальчики пяти и шести лет. Через два месяца убили еще одного мелкого лавочника, на этот раз только его с женой, правда, они были единственные, кто в это время находился в доме. И вот снова… Убийства в Ниневии случались нечасто, и о каждом из них Бальтазару приходилось лично докладывать царю. Как же он разгневается, когда узнает о смерти купца, с которым лично вел дела не один год!
— В других комнатах есть трупы?
— В соседней комнате старуха — мать купца, в другой — его четыре дочери. Все убиты во сне. Это не считая четверых рабов: мы нашли их в пристройке. Они пытались сопротивляться, но у них не было оружия… Там все в крови.
— Получается, это третий похожий случай.
— В городе третий, но был еще один, — высказал свои сомнения Нинурта. — В день праздника по случаю победы Син-аххе-риба над Тиль-Гаримму, на дороге, ведущей в Калху, мы нашли еще одну убитую семью. Думаю, они бежали из Ниневии, возможно, опасаясь убийц. Семья была небогатая. С детьми — восемь человек. Всех убили.
Начальнику внутренней стражи Ниневии редко сообщали о том, что происходило за пределами города, поэтому в том, что он ничего не знал о четвертом случае, ничего странного не было, тем более, когда речь шла о бедных ассирийцах.
Бальтазар внимательно посмотрел на своего помощника:
— Уверен, что эти убийства связаны?
— Следы от сандалий, принадлежащие убийце, и там и здесь одинаковые. В том, как он наносит удары кинжалом: по горлу или в сердце, — есть схожие признаки.
—
Нинурта наморщил лоб:
— Ничего особенного. Дом я их нашел. Не сразу, но разослал своих людей и нашел. Вещи они собирали в спешке. Один из соседей видел, что ночью к их воротам подкатила арба. Чья — неизвестно. Врагов у хозяина не было, да и откуда им взяться, если он был беден. Кому понадобилось убивать — непонятно.
— Ты помнишь дом, где жила убитая за городом семья?
— Да, мой господин.
— Пойдем, проводишь меня к нему…
Идти пришлось долго. И все это время Бальтазар вспоминал разговор с женой, состоявшийся накануне вечером. Она жаловалась, что муж ее совсем забыл, не хочет видеть, не любит. Спорить было нелепо: он и в самом деле больше года не ложился с ней в постель. И когда Бальтазар обнял и осторожно поцеловал жену в лоб, она обмякла, растерялась. Руки ее безвольно опустились, голова запрокинулась, но в глазах, полных слез, неожиданно застыл страх. Она слишком хорошо знала этого человека, чтобы поверить в его искренность. Но потом, словно в последней надежде, молодая женщина припала к мужу всем своим тощим долговязым телом, обхватила его голову, привстала на цыпочки и покрыла поцелуями такие родные глаза, нос и плотно поджатые губы.
Бальтазар сорвал с нее платье, резко, одним движением повернул ее к себе спиной и, толкнув на кровать, поставил на четвереньки. Он овладел женой спокойно и зло. Ее громкие стоны разбудили весь дом. Когда все закончилось, жена, словно щенок, стала к нему ластиться, просить прощения, но он отодвинулся от нее и сказал, чтобы она шла на свою половину дома…
— Куда ты меня ведешь? — встревожился вдруг Бальтазар.
Даже среди ночи, при слабом свете редких в этом квартале светильников, он не мог не узнать эту улицу.
Нинурта остановился:
— Мы уже пришли… Это здесь… Вот этот дом…
Начальник стражи, чье лицо всю дорогу было мрачным и суровым, вдруг усмехнулся:
— Ты знаешь в лицо царского писца Мар-Зайю? Следи за ним. За каждым его шагом. Мы будем искать убийц в его доме… Возможно, он один из них…
На этом самом месте два месяца назад убили Нимрода.
Через час Бальтазар входил в небольшой дом в бедном квартале на севере города. Калитку открыл могучий раб-эфиоп, внушавший ужас одним своим видом. Он осветил лицо ночного гостя факелом и неожиданно улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами.
Под ногами заскрипели половицы. В сенях пахло лечебными травами. Эфиоп повел господина за собой через двор в комнату хозяйки.
В бассейне плавала тряпичная кукла. Бальтазар усмехнулся, подумал: «А ведь и правда, Ани всего-то на два года старше моей старшей дочери».
Эфиоп откинул занавеску перед входом в комнату, пропуская хозяина вперед.
Ани спала на низком деревянном ложе, укрывшись тонким одеялом. Он встречался с ней больше года. Сначала как с одной из шлюх, затем предпочитая ее всем другим, с ревностью думая о своей возлюбленной каждый раз, когда приходилось с ней расставаться. И, наконец, он купил дом, в котором поселил ее как свою жену.