Хроники Ассирии. Син-аххе-риб. Книга третья. Табал

Корбут Андрей Евгеньевич

Оставив Таргу жизнь, Ашшуррисау не строил на его счет каких-то определенных планов. Все, что он знал: этого хищника можно выдрессировать, а держать такого зверя в доме казалось лучшей защитой от разных бед. Каково же было его удивление, когда киммериец после своего выздоровления неожиданно стал ручным и задумчивым, как это бывает свойственно иным влюбленным. Ашшуррисау сразу смекнул, что здесь что-то не так. Присмотрелся к Айре, к Таргу — как он заботится о ней, как ласково она ему отвечает на любой вопрос, как он провожает ее взглядом и как она замирает, стоит ему случайно прикоснуться к ее руке, — и обо всем догадался. Потом хладнокровно

взвесил все «за» и «против» и согласился с тем, что лучше оставить все как есть. Слово «ревность» в этом случае лазутчику даже и на ум не приходило. И не потому, что он не допускал самой измены, а потому что к своей жене относился почти равнодушно, хотя и очень неплохо.

Именно поэтому, оставляя Айру одну дома, Ашшуррисау ни о чем не беспокоился, более того, сам попросил Тарга во всем помогать хозяйке, приглядывать за Трасием и Гелиодором, а также за рабами — словом, быть за старшего. И киммериец не мог не оценить такой жест доверия.

В первые дни после отъезда хозяина Тарг ночевал в лавке на рыночной площади, под тем предлогом, что местные воришки чересчур наглые и ничего не боятся. Он вернулся в дом только после того, как Айра сама пришла за ним, а заодно принесла теплые ржаные лепешки и бурдюк с пивом.

— Я чем-то обидела тебя? — смущаясь, спросила она.

— Нет, — сухо ответил он, отворачиваясь, чтобы не встретиться с ней взглядом.

— Ты мне как брат, — ласково сказала молодая женщина. — Да и с кем мне еще поговорить дома на родном языке, как не с тобой?

Он ответил с набитым ртом:

— Не о чем нам с тобой говорить.

— Просто возвращайся в дом… Пожалуйста, — попросила она, и пожаловалась: — Молодой эллин совсем распоясался: никого не слушает, поссорился вчера с Трасием… На меня накричал…

— Этот сопляк? — Тарг перестал жевать, и посмотрел на Айру. — Я приду, как стемнеет…

Он пришел, и в первую очередь приложился кулаком к мальчишке, поставил ему синяк под глазом. Потом подозвал к себе Трасия и спросил, что они не поделили с Гелиодором.

— Мне надо было отправить в Анаше³⁸ арбу с товаром, так он отказался, сказал, что я ему не указ.

Тарг подозвал утирающего слезы юнца:

— Гелиодор!

Насупленный, обиженный мальчишка нехотя поднялся с земли и подошел к мужчинам.

— Запомни: ты будешь делать в лавке все, что прикажет тебе Трасий… а дома во всем слушаться Айру, нашу хозяйку… Запомни это хорошо, если хочешь, чтобы я перестал тебя бить.

Наутро Гелиодор уехал в Анаше, Трасий отправился в лавку, рабы занялись домашними работами: кто-то молол муку, кто-то чистил лошадей, кто-то убирался в птичнике. Айра пошла жарить лепешки, чувствуя затылком, как из дома с лежанки за ней наблюдает Тарг, просыпавшийся обычно позже всех.

С каждым днем ему было все тяжелей и тяжелей справляться со своими чувствами. Он ведь и сам боялся признаться себе в том, что привязался к этой молодой женщине. Но еще больше над ним довлел страх потерять ее, поэтому он и откладывал из месяца в месяц свое возвращение домой. Ко всем остальным — Ашшуррисау, Касию, Трасию, Гелиодору — Тарг относился как к домашней утвари — необходимой и в то же время бесполезной, удобной и несколько громоздкой, добротной и вместе с тем достаточно хрупкой, с чем приходилось считаться, чтобы не разрушить тот мир, который окружал Айру.

Малышка, спавшая в комнате, вдруг проснулась и заплакала. Тарг встрепенулся,

встал, чтобы посмотреть, все ли с ней в порядке.

Это было немыслимо, но в нем, в этом грубом, бессердечном воине внезапно проснулась нежность, ведь это была дочь Айры.

Тарг бережно взял девочку на руки и принялся ее укачивать, пытаясь успокоить.

— Она хочет есть, — пояснила ему мать, появившись у него за спиной. — Дай мне ее.

Женщина забрала малышку себе, присела на скамью и, безо всякого стеснения обнажив грудь, дала ее ребенку. Пока продолжалось кормление, Тарг жадно смотрел на Айру, на ее крупный темный сосок, и она это чувствовала, отчего не смела поднять на мужчину глаз.

Когда, насытившись, девочка уснула, Айра вернула ее в кроватку. Тарг подошел к женщине со спины, силой наклонил ее, быстрым движением задрал платье и с жадностью овладел ею так же, как и десятки раз до этого он насиловал других. Айра не сопротивлялась, не кричала, была послушной, сама шире расставила ноги, громко застонала, как только почувствовала его в себе, а когда все закончилось, вдруг ощутила в теле такую немыслимую слабость, что обмякла, не справилась с собой и упала, продолжая дрожать всем телом, как будто и в самом деле умирала. Тарг, никогда раньше ничего подобного не видевший, испугался за нее, присел рядом, протянул к ней руку, прикоснулся и спросил:

— Я причинил тебе боль?

Но от его прикосновения стало только хуже — по ее телу прошла крупная судорога, после чего женщина закатила глаза и затихла.

— О боги, — с ужасом прошептал он. — О боги… что я наделал…

Тарг не мог пошевелиться. Первое, что ему хотелось, — бежать. Затем — убить себя… Потом ему стало все безразлично…

И когда он подумал о своей такой бессмысленной жизни, которая закончилась для него так странно, так неожиданно и так скоро, он вдруг услышал ее голос:

— Тарг, милый мой Тарг…

Айра пришла в себя. Она смотрела на него такими счастливыми глазами, что он вдруг понял: впервые в жизни женщина была благодарна ему за эту связь.

***

Ашшуррисау вернулся в Эребуни в середине месяца аддара. Приехал он глубокой ночью. Ворота открыл Тарг, он же взял коней под уздцы и увел их в конюшню. Дом немедленно проснулся, поднялась суета. Айра, встретив на пороге мужа, тотчас сбежала, чтобы убаюкать разбуженную малышку. Проводник попытался сразу получить расчет, чтобы уйти, но его наниматель запротестовал, заявив, что не отпустит гостя без плотного ужина, и, словно в подтверждение этих слов, с кухни донесся запах горячей похлебки, Трасий спросил, как поездка, поинтересовался, где Касий.

— Хорошо. Все хорошо… А Касий скоро будет. Отправился по делам в Загалу, — ответил Ашшуррисау. — Как торговля?

— Налаживается. Открыли лавки со специями в Аргиштихинили³⁹ и Анаше.

Молодая рабыня долго накрывала на стол: принесла казан шурпы с мелконарезанной айвой, баранину с розмарином и фасолью, ржаные лепешки, горшок с айраном, амфору с вином. Сартал при виде такого обильного угощения пустил слюну и сразу взялся за дело. Ашшуррисау его подначивал: «Ты пробуй, пробуй, это очень вкусно. Наша кухарка превосходно готовит», — подливал вина, говорил о том, как ему повезло с таким умелым проводником, спросил, можно ли на него рассчитывать в следующий раз… Сартал кивал, улыбался и обещал быть во всем полезным.