Хроники черной луны
Шрифт:
– Это пиратский город. Они здесь не хотят никакой власти. А как только появятся каменные дома, появится хозяин. Начнет всем указывать, что и как. А так – не понравилось, собрал свои вещи, свернул шатер и ушел. Таких городов вдоль моря еще несколько. Ну и обороняться не надо. Сбежали в пустыню – попробуй, найди.
– А что, уже было такое?
– Говорят, бывало пару раз. Император присылал три-четыре корабля, но, высадившись, они находили только пустые палатки.
– А ты откуда столько знаешь про этот город? Бывал здесь раньше?
– Бывал. – Мумр нахмурился
К капитану мы притащились зря. Алексаниди решил остаться в Димее еще на один день. Нам объявил об этом поджидавший у входа Мелкоголовый. Хуже всего, что нам не выдали монет. А того что осталось у Николая, было явно маловато для хорошего вечера – вчерашняя попойка обошлась нам слишком дорого. Больше всех расстраивался Алекс.
– Ведь на это даже самой завалящей гетеры не найдешь. Даже старой сморщенной и страшной как песчаная буря. Даже одной на четверых.
Меня передернуло. Я, конечно, слышал о свободных нравах пиратов, но участвовать в оргии не желал.
– Я одну на четверых не буду. Это мерзость.
– Да ну тебя Семен. Чистюля нашелся. Не хочешь, не будь. Все равно денег нет.
Гениальный план предложил Николай.
– Тут на задворках знаю хороший курман, можно попробовать сыграть в кости. Мы с Алексом туда, в вы, Семен, прогуляйтесь пока. Мумр покажет тебе город – раз он такой знаток. Воля богов, вечером каждому будет гетера.
Возразить было нечего, и мы разошлись в разные стороны, договорившись, встретится к вечеру на том же пятачке, где провели ночь.
Глава 12
Уличные музыканты, народ в большей части абсолютно неадекватный. Эту мысль моя изувеченная память хранила крепко. Сидящий передо мной человек убедил меня в этом еще раз. Он был явно молод, но слой грязи не давал возможностей угадать его возраст. Приладив тонкую свирель на сгиб локтя, он производил невообразимый хаос звуков, писков и свистов – а потом, оторвавшись от инструмента, выдавал вполне пристойный мелодичный речитатив. О городе, о том, как в нем живется, и какие страхи терзают разрушенный алкоголем и травкой мозг. Я хотел присесть и послушать – но шаман ухватил меня за шиворот и не дал усесться на мостовую
– Ты сума сошел?
– А чего – он неплохо поет, я хочу послушать.
– Посмотри на его руки, видишь черные пятна? Ему жить осталось не больше недели – хочешь вместе с ним?
Я отскочил подальше, и стал судорожно отряхиваться. Музыкант даже бровью не повел.
– Ты чего сразу не сказал!?
Мумр оскалился в самой своей жуткой физиономии
– А чего ты сразу не спросил?!
– Этот город еще хуже и гаже чум я думал. – В ответ шаман только заржал.
Весь оставшийся день я внимательно, до рези в глазах, рассматривал руки людей на предмет черных пятен, но слава богам – таких нам больше не попадалось.
Я тащился за Мумром по хитрому узору плещущихся на ветру улиц. Глазел по сторонам. Раздевал глазами красавиц, пялился на диковины, ел все, что совал мне в руку шаман.
– Все, хватит. Еще кусочек и я лопну!
– Хм. А я только начал.
– Ты точно шаман дождей? Мне кажется ты просто уличный воришка.
– Одно другому не мешает. – Мумр дольно оскалился и подмигнул мне странно блестящим на солнце глазом.
Мы остановились у последней линии шатров, дальше шел берег реки. Мелководье и песок были под завязку завалены гниющим на жарком солнце мусором. Что-то отрыгивал город, что-то приносила вода. Красотой пейзаж не блистал. Море было близко, и вовремя шторма весь этот налет цивилизации наверняка смывало в море поднявшейся водой. Но штормов давно не наблюдалось, и грязная сторона городской жизни предстала перед нами во всей полноте. Хотелось как можно быстрей убраться подальше.
– Ну и куда теперь? До вечера еще куча времени.
– Пойдем вдоль края города, поищем.
– Что? Самый лучший в этом городишке мусор?
– Неа, кладбище
– Кладбище?!
Конечно же, Мумр не стал ничего объяснять. Натянув на рожу маску великой озабоченности и внимательности, он двинулся по тропинке вдоль внешней линии шатров. Пришлось плестись за ним. Люди избегали эти места. Изредка встречались полузаброшенные склады с изодранными стенами и камышовые шалаши бедняков. И те и другие в основном пустые - все кто мог ходить, толклись сейчас на центральных улицах в поисках ужина.
Отмахав изрядное расстояние и изжарившись на солнце до золотистой корочки, мы наткнулись на мечту шамана. Или почти на мечту. Рассмотрев, куда мы пришли, я решил, что гниющий у воды мусор это не самое страшное и отвратительное зрелище.
В Димее были весьма странные понятия о том, что нужно делать с человеческим телом после смерти. На ровной спускающейся к реке площадке стояли большие деревянные помосты, поднятые от земли на высоту половины человеческого роста. Два десятка, может больше. На каждом лежал покойничек в разной степени свежести. Основными похоронными работами заправляли суетящиеся, перепачканные кровью чайки. Они бурлящим морем плескались вокруг, многие более свежие тела скрывались под кучей копошащихся птиц. Зрелище отвратительное. От гомона сотни птиц звенело в ушах. Я едва докричался до шамана.
– Мумр, это что такое? Им земли жалко, трупики зарыть?
– А зачем? Так проще. – Мумр тоже орал, отчаянно жестикулируя.
– Притащил покойничка, бросил птичкам на стол и никакой мороки.
– Не хотел бы я, чтобы меня так.
– Поверь, тебе будет уже все равно.
– И что мы здесь забыли. Пришли полюбоваться на птичек? Или ты помянуть кого хочешь?
– Увидишь.
Мумр двинулся вдоль столов, разгоняя подобранной по дороге кривой длинной палкой орущих птиц. Он осматривал каждый труп, если на нем осталось хоть немножко кожи.