Хроники черной луны

Овчинников Денис

– Нет, подожду вас здесь. – Он опять присосался к фляжке.

– Как хочешь.

Алекс привел меня в носовую надстройку. Изнутри она выглядела еще более замызганной, чем снаружи. Стены, когда-то украшенные гобеленами и панелями из красного дерева, почернели от грязи и дыма. Дверь на носовую площадку заколотили крест-накрест, и попасть туда теперь можно было, только перебравшись через крышу. Вдоль стен тянулись низкие скамьи, но на них никто не спал, все предпочитали валяться прямо на полу. Пираты, сидящие за длинным, стоящим посередине комнаты столом, не обратили на нас никакого внимания. Их глаза были прикованы к катящимся по столу игральным костям. Обогнув стол, мы прошли в самый дальний угол, где на грязном одеяле лежала куча старого

бронзового оружия. Некоторые вещи уже ни на что не годились и мечтали о переплавке, некоторые же еще могли послужить.

– Это ничейное. Когда захватывают галеру, все, что не смогло найти нового хозяина, сваливают сюда. Выбери что-нибудь по руке. Я бы взял вот этот топор.
– Он выбрал из кучи старый, весь в зеленой плесени топорик. – С более тяжелым ты устанешь намного быстрей.

Я медлил. Что-то крутилось на самом пороге сознания. Что-то очень важное. Поддавшись внутреннему голосу, я наклонился и, порывшись в куче, достал короткое копье на черной деревянной рукоятке. Длинной чуть больше руки - скорее дротик, чем копье. От прикосновения к нему что-то знакомое прокатилось по рукам и замерло в груди.

– Я возьму это.

– Странный выбор. Даже с таким обрубком ты быстро устанешь. Да и махать им неудобно. Может все же топор?

– Нет. Я уже выбрал.

– Хорошо. Что с тобой спорить – все равно ни с тем ни с другим обращаться не умеешь.

– И то верно. – Я улыбнулся Алексу. Он тоже невольно улыбнулся в ответ.

Подбадривая друг друга дурацкими шутками мы вышли обратно на палубу. Мумр спал, подложив руки под голову. Рядом валялась пустая фляжка. Уже всех рабов развели по своим местам, и галера ровно шла на закат. Может быть, последний закат в моей жизни. Я не знал, как готовится к поединку. Наверно стоило размяться, или выспросить у Алекса какой-нибудь коварный прием. Но ни на то ни на другое не было ни сил, ни желания. Мы просто сидели рядом со спящим Мумром и смотрели на опускающееся к морю солнце.

Глава 9

Час настал. Кроваво красное солнце почти скрылось в море. Надсмотрщики сбросили большой каменный якорь и отдали гребцам команду застопорить весла. Все пираты выбрались на палубу и сомкнули большой неправильный круг напротив дверей кормовой надстройки. Кто-то уселся прямо на истертые доски, многие забрался на крышу и, свесившись, словно хищные птицы на насесте, смотрели сверху. Посреди круга возвышался огромный заросший черным волосами детина в коротких кожаных штанах и красном грязном платке, обмотанном вокруг головы. Мой противник имел довольно крупные мышцы и россыпь боевых шрамов, рассказывающих обо всех предыдущих сражениях. Он перекидывал в руках небольшой топорик, такой же, как предлагал мне Алекс. Посмотрев на эти ловкие отточенные движения, я потерял всякую надежду.

Я замешкался, не решаясь вклиниться в толпу, но Алекс подтолкнул меня.

– Не бойся. Видимо такова судьба. И знай, что бы ни случилось, и как бы не пошел бой - я все равно верю в тебя.

– Спасибо, Алекс.

– Иди. Ты был мне хорошим другом.

На подгибающихся ногах я доковылял к центру круга. Из дверей надстройки вышел капитан. От страха у меня плыло в глазах, и я никак не мог его рассмотреть. Вот он переместился поближе, наклонился - поставил на палубу песочные часы. Потом из этого качающегося передо мной пятна раздался голос:

– Черный, я не хочу чтобы ты убивал его, но если убьешь - никто горевать не будет. Раб, тебе нужно просто выжить. Если ты будешь жив к моменту, когда упадет последняя песчинка – ты станешь одним из нас.
– Он перевернул часы и отошел в толпу зрителей.

Бой не начался, он навалился на меня, как наваливается ночной шквал – сразу и без всякого предупреждения. Я лишь половчее перехватил копье, держа его в прижатой к боку правой руке острием вперед. Мой противник решил не затягивать дело. Он прыгнул вперед и со всей силы рубанул топором. Я неловко отшатнулся назад, и

остро заточенное лезвие просвистело у моей груди. Еще один удар, и еще - я едва успевал уворачиваться. О том чтобы ударить самому не было и речи – первая моя контратака тут же стала бы последней. Песчинки в стоящих у ног капитана часах падали слишком долго. Нереально долго. Мы завертелись в безумной пляске. В своих попытках увернуться я умудрился два раза обойти ряд зрителей. Не считая пары глубоких царапин на руке и груди, я оставался относительно цел, и это вселяло надежду. Где-то внутри меня даже родилась мысль, что не все так плохо как казалось вначале. Зря. Пирату надоело бегать за мной - он прыгнул вперед и с невероятной скоростью ударил, стараясь попасть или в грудь, или в шею. Это был смертельный удар. Удар, от которого нельзя увернуться или убежать. Время замедлилось, повисло тягучим плевком. Я видел летящий на меня топор, открытые рты зрителей вокруг, перекошенное от страха за меня лицо Алекса, невозмутимое и отстранённое лицо Мумра. Что-то щелкнуло в моей голове, словно лопнула толстая яичная скорлупа.

Все, что произошло дальше, я уже не контролировал. Резко откинувшись назад, я согнул ноги и почти распластался вдоль палубы, опираясь только на тупой конец копья. Топор со свистом пролетел над головой, на два пальца разминувшись с кончиком носа. Я рванулся вперед, упал на колени, и рука сама вбила копье в незащищенный бок противника. Не мешкая, я отпустил копье и откатился в сторону. Черный так и не понял, что произошло. Выронил топор и ухватился за окровавленное древко копья. Он не смотрел на рану, он смотрел на не меня, и в его умирающих глазах читалось безграничное удивление. Как у ребенка, только что потерявшего самую любимую игрушку. Потом глаза закрылись, и тело рухнуло на палубу.

Я тяжело поднялся на ноги. Меня трясло. В первый раз сам, без помощи Алекса или Мумра я убил человека. Убил человека. Растолкав пиратов, я бросился к борту, свесился наружу – меня вырвало. Молчание вокруг было громче любого крика. Все были в ступоре, все произошло слишком быстро и слишком нереально. Я обтер грязный рот и обернулся. Ко мне подошел капитан и похлопал по плечу:

– Теперь ты с нами, брат. – Потом развернулся и скомандовал пиратам. – Уберите это дерьмо с моей палубы.

Два пирата подхватили труп и, несильно раскачав, выкинули за борт, даже не вынув копья. Туда же полетел чуть не прикончивший меня топор. Солнце, не в силах удержаться за покрывало моря, утонуло в черной воде.

Ошарашенная публика расползлась по своим норам. Нам сняли рабские ошейники, и мы просто сидели на палубе, грызли твердый до зубной боли сыр и отдающие плесенью кукурузные лепешки, запивая нехитрый ужин кислым приторным вином. Звездное небо над нами становилось все глубже и глубже. Только что взошедшая Селена заливала дирему холодным призрачным светом. Я все еще не отошел от схватки и делал все механически: жевал, дышал, отвечал на вопросы друзей.

– Как ты его, а! – Алекс сказал это наверно уже в десятый раз. – Я даже не ожидал. Красавец! Расскажи - где так научился?

– Не знаю. Не помню.

– Неплохо устроился, Семен, на все вопросы один ответ – не помню! – Алекс с Муром заухмылялись.

– Я, правда, не помню. Оно само получилось. Будто руки и тело сами знали, что делать. А я просто смотрел со стороны. Как зритель.

Мумр внимательно посмотрел на меня, а потом зачастил.

– Кто-то стер твой ум и твою память. Стер, как морские волны стирают рисунок на песке. Но память тела это не память головы. Ее нельзя стереть. Она как камни на песке. Волны уходят, стирая рисунки, а камни как лежали, так и лежат. И знаешь Семен, в той прошлой жизни ты убивал людей, и убивал очень хорошо. Не удивлюсь, если твои руки по локоть в крови и именно за это у тебя отобрали память. – Сказав это Мумр отвернулся, лег на палубу и мгновенно уснул. Вот так всегда – наговорит кучу, а за объяснениями ходите куда хотите. Мы ошарашено переглянулись с Алексом.