Хроники Дарона. Эльф под горой

Мельник Полина

Гоблин сделал знак орку, тот хорошенько врезал в челюсть строптивцу, я опять склонился над ним:

— Я спросил тебя, где ты живёшь, и лучше отвечай, — но эльф молчал.

Гоблин оттеснил меня в сторону, приблизив лицо к лицу эльфа так близко, что казалось, сейчас цапнет его за нос:

— Когда мой господин спрашивает, надо отвечать, — прошипел он и, схватив палец пленника, в одно мгновение с отвратительным хрустом сломал. Парень кричал, лицо его покрылось испариной.

— Я не местный! — выкрикнул он.

— Хорошо, откуда ты и кто тебя сюда прислал? — спросил я, отвернувшись полубоком, смотреть на уродливый вывернутый палец было неприятно.

Но

в ответ опять последовала тишина. Гоблин вновь приблизился к пленнику:

— Тебя когда-нибудь бил глухой? — спросил он с улыбочкой от которой даже у меня пробежали мурашки. — Нет? Сейчас попробуешь, они никогда не останавливаются, потому что не слышат ни крика, ни хруста костей, — слухач подал знак детине и тут мне пришла пора отвернуться.

Нет, я не слыл неженкой. Да и за тридцать лет при дворе повидал немало мерзости, но остроухий орал так, что у меня сводило желудок:

— Я всё скажу! Всё! — кричал он сквозь треск сломанных костей.

Заметив, что я не могу повернуться — вид крови, да ещё в таком количестве был омерзителен, а уж от переломанных костей мне точно станет дурно. Гоблин снял с себя плащ и укрыл тело пленника, скрыв от моих глаз уродства. Парень обмяк, горделивого взгляда более не наблюдалось, из носа, сдвинутого на бок, текла кровь.

— Повторю вопрос, откуда ты и кто тебя прислал, — спросил я, не желая приближаться к пленному более чем на два шага.

— Я из Теллироса, по заданию короля, — прошептал остроухий, — меня убьют в Сером городе за этот разговор.

— Не переживай, — осклабился гоблин, — тебя убьют раньше, — он выхватил из пол одежды кинжал, но я перехватил его руку в воздухе.

— Зачем тебя послали? Ответь, и я сохраню тебе жизнь, — пообещал я, эльф поднял на меня голубые глаза, всматриваясь, вру я или нет.

Но в моих глазах не было ни единой эмоции, от такого меня давно отучила жизнь при дворце. Остроухий отвернулся, подбирая слова и очевидно, взвешивая «за» и «против».

— Мой король хочет уничтожить Гурию, — прошептал он.

— Как кстати! — всплеснул руками я, такого поворота и желать не приходилось, — перевязать его и кормить, тебе лично поручаю, чтоб он не протянул ноги, — приказал я удивленному гоблину, — сам не шастай по городу, пусть сходят твои остолопы за лекарствами.

Развернувшись, поспешил покинуть подземелья, чтобы как следует всё обдумать, в этом мрачном месте сосредоточить светлый ум не представлялось возможным. И лишь ворвавшись в кабинет вспомнил, что светлого места в этом замке более для меня нет. Бумаги валялись повсюду истоптанными, порванными, независимо от степени своей важности, мебель перевернута, а мое любимое кресло и вовсе разбито, прямо в середине кабинета, навалив вонючую кучу, лежала жирная свинья. Столь же мерзкая тварь лежала сейчас и в ближайших спальнях, хохоча и бранясь на весь коридор.

Подобрав с пола более-менее приличного вида бумагу, быстро набросал письмо. Порвал, набросал ещё одно. Лишь с четвертого раза убедившись, что написано хорошо отыскал в развороченном секретере неприметный коричневый конверт и, запечатав письмо рунами, поспешил вернуться в темницу. Теперь всё стало на место, как стекляшки в калейдоскопе: таинственный господин, что разыскивал яйцо дракона, кто-то, кто похищал азагуров и платил оркам ничем иным, как эльфийскими мечами. И как это я раньше не догадался! Не сходилось пока лишь одно: зачем Серому королю змеиные? Но это было не столь важно и могло подождать часа для своей разгадки, главное, это то, что теперь у меня появился

отличный способ снизить налоги в Магиконе, избавившись от дани, к тому же всё пройдёт с меньшими потерями при помощи остроухих из Чернолесья.

Приказав гонца мигом подлечить и накормить, отдал юнцу письмо вместе с контрактным ошейником на случай, если ушастый надумает сглупить.

— Слушай и запоминай, — напутствовал я эльфу, — передавай письмо господину лично в руки, никому, ни одному советнику или какой-нибудь девке короля, только ему. Иначе магический обод сожмется на твоей шее, и поверь, одного раза хватит, — остроухий растерянно кивал. — Этот перстень, — я снял с пальца фамильное кольцо с деревом, — так же для твоего короля, чтобы он мог со мной связаться. Ты все понял? — гонец согласно кивал, всё еще с опаской посматривая в сторону немого.

Повернувшись к гоблину, я выдал сморщеннолицему щедрую горсть монет:

— Купи ему хорошего коня, чтобы в Сером лесу парнишка был за пять дней максимум, — распорядился я, — а вот это, — монеты звякнули в протянутой руке гоблина, — за хорошую службу.

— Благодарю, господин, вы святы! — склонился в полупоклоне слухач, — всё исполню прямо сегодня!

— И убедись, что всё прошло тихо, — распорядился я, развернувшись к двери.

Остальную неделю я провел как на иголках, ожидая тайной встречи. Беспорядки в городах утихли, без подстрекательств народ Магикона пока не настолько осмелел, чтобы противиться сбору дани, но сомнений не было — всё это лишь вопрос времени. Особенно теперь, когда долги казны из-за неуемности Мазириса придётся закрывать повышением цен и налогами.

Когда ночью шестого дня что-то стукнуло в окно, я мгновенно поторопился распахнуть его настежь, вместе с холодным ветром в спальню влетело письмо. И хоть стрелка часов переползла давно за двенадцать ночи, сон сняло как рукой. Устроившись у изголовья, зажёг сияние и принялся торопливо вскрывать конверт. Теллиарон Серый король лично ответил на моё письмо, начертав собственной рукой ответ, он просил встречи, выбрав для этого Чернолесье — уж там точно никто не увидит нас.

На следующий же день под глупым предлогом, который вполне сошёл для скудного ума Его Величества за правду, я вывел из королевской конюшни грифона и отправился в путь. Через три дня меня встретили черные макушки деревьев, что простирались густой стеной сразу за Бездонными болотами везде, где хватало взгляда. Меня уже ждали, ещё издали я заметил серый шатер прямо посреди леса. Приблизившись, разглядел Десяток остроухих на зверье, кого тут только не было: рыси, медведи, олени, лошади. Похоже, в Сером лесу, в отличии от Белого, не особенно переживали насчёт выбора транспорта, что соответствовал бы статусу эльфов. Едва мой грифон приземлился, из толпы отделился широкоплечий черноволосый мужчина со смугловатой кожей, он был облачен столь скромно и обычно, что я сильно удивился, распознав по острым ушам и терновой короне, что мужчина поторопился нацепить прямо при мне, короля, да и вообще — эльфа.

— Приветствую вас, Аракос Синерийский, наместник и правая рука Мазириса Золотого Третьего, — процитировал строки из приветствия с моего письма эльф, как мне показалось, с легкой насмешкой или быть может и вовсе такой заносчивый тон был для него нормальным, Мазирис ведь обращался ко мне и похуже.

— Приветствую, Серый король, вы не представились как-либо официально, потому я позволил назвать вас так, как кличут вас в Магиконе, — не растерялся я, эльф улыбнулся, хитро поблескивая карими глазами.