Хроники Кайдарии. Дурная кровь
Шрифт:
Полчаса спустя я добрался до набережной. По ту сторону кованого ограждения мерцало темно-серое озеро, угрюмая гладь, над которой низко ползли клочки тумана, подобные стаям белесых привидений. В центре озера, на небольшом искусственном островке темнела тонкая узорчатая громада храма Ваала, черное сооружение с изящными контрфорсами и обилием острых готических шпилей. Сквозь витражные окна мерцали алые огоньки – шла утренняя служба. Иногда случайный порыв ветра доносил даже эхо далеких заунывных песнопений, но уловить их было непросто. Это овеянное романтическим флером место, где лебединые шеи фонарей печально смотрели в мерцающую зеркальную гладь, как магнитом
Я заметил ее издалека. Она стояла там, где мы и условились – на узком мысу, выдающемся в самое озеро, возле старого ресторанчика, в котором терпкий аромат сырости и гниющих свай смешивался с запахами подаваемой там крови со специями. Силуэт Тельмы я безошибочно мог узнать в любой толпе.
– Прости, что заставил ждать.
Она повернула ко мне лицо с жутковато правильными аристократическими чертами. Лишь носик имел горбинку и был чуть крупноват, из-за чего Тельма тайком расстраивалась, но лично меня ее профиль буквально с ума сводил. Красновато мерцающие глаза пристально вонзились в меня, как два острия.
– Что ты на себя напялил?
– Неужели непонятно? Я полночный всадник, который увезет тебя в неведомую даль. Вруум, врууум! – я выдавил из себя жалкий, неубедительны смешок. – Ну, ты же любишь ролевые игры.
– Прекрати дурачиться, Киз. Я же чувствую, что тебе совсем не весело.
Я глубоко вдохнул, но слабое человеческое чутье не могло ощутить ее запах с той же остротой, что и раньше.
– Тут ты права. Боюсь, у меня серьезные проблемы, Тельма.
– Убил кого-то? – ее тонкая бровь поднялась, выдавая интерес.
– Нет. Хуже, наверное. Давай немного прогуляемся.
Мы пошли вдоль набережной – благо, никто из вампиров на нас внимания не обращал.
– Даже не знаю, с чего начать.
– Давай помогу. На приеме у Глемма тебе стало плохо.
– Так ты в курсе? Впрочем, наверняка об этом слышал уже весь город.
– Ты заболел? Я чувствую, что в тебе что-то изменилось, но никак не пойму, что именно. Может, снимешь этот дурацкий шлем?
– Не могу. Дело в том, что я… Ну, некоторым образом перестал быть собой. Уфф, это прозвучит безумно, поверь, я и сам до сих пор не свыкся с этой мыслью. Но я теперь человек.
Тельма резко остановилась и уставилась на меня. Случайный порыв ветра донес до нас отголоски органного напева из храма на острове. Потом она начала хохотать. Это длилось с добрую минуту, после чего Тельма сказала:
– Киз, ну что ты несешь. Вампир не может стать человеком, так же как кошка не может стать мышью, а цветок – камнем.
Вместо ответа я взял ее за руку. Жар моего тела был красноречивее всяких слов. Тельма перестала улыбаться и вновь уставилась на меня – на этот раз с тревогой. Затем приблизила свое лицо к моему и обнюхала – осторожно, как нюхают подгнивший кусок мяса. И резко отстранилась. Строгое личико с высокими скулами исказила ярость, клыки непроизвольно показались наружу – тонкие и длинные, как у змеи.
– Боги! От тебя смердит человечиной! Но… Как это возможно?! И о чем вообще ты думал, придя сюда?! Вдруг это заразно?
В самом деле, решил я, краснея от стыда, такой вариант не приходил
– Уверен, что все уладится, – промямлил я. – Наверняка есть решение… Все вернется на круги своя. Наша любовь укрепит мой дух и поможет преодолеть любые…
– Надеюсь, что так! Но пока не сделаешься прежним – видеть тебя не хочу, понял? И даже близко ко мне не подходи!
– Но…
Тельма развернулась и заторопилась прочь, а я вдруг с горечью подумал: что, если я вижу ее в последний раз?
Шагах в десяти она остановилась и, повернувшись в пол-оборота, произнесла:
– Сам понимаешь, твоим положением может заинтересоваться Служба безопасности. Я никому не расскажу о нашем разговоре… пока что. Но тебе следует как можно скорее решить эту проблему. Или бежать. Не знаю, как бы я поступила на твоем месте – наверное, пустила бы себе пулю в висок. Уж лучше это, чем до конца дней своих прозябать в человеческом теле.
Отвернувшись, она нервно зашагала в сторону проспекта и больше уже не оглядывалась. Пробирающий до костей ветер шевелил полы ее черного плаща и ерошил коротко стриженные рыжие волосы. Вот теперь я был почти уверен, что это наша последняя встреча. Строго говоря, весь опыт наших отношений красноречиво намекал на то, что именно такой и будет ее реакция. А я… Я жил в мире иллюзий, отказываясь признавать очевидное. И озарение снизошло на меня лишь сейчас, подобно удару лошадиного копыта в челюсть. Впрочем, оставалась еще небольшая надежда, что она действительно держит все переживания глубоко в себе, и на самом деле сердце ее полно печали и сострадания по отношению ко мне. Но верилось с трудом.
– Стерва, – сказал я вслух, глотая жгучие слезы. А мысленно добавил: «Как же я люблю тебя!»
Но что, если охвативший меня недуг и в самом деле заразен? Тогда об Обращени можно навсегда забыть – ни один вампир не согласится погрузить клыки в мою плоть!
Потоптавшись на месте еще какое-то время, я двинулся в противоположную сторону, вновь раздавленный отчаянием и морально надломленный. Что делать дальше? Куда идти? Если уж Тельма отвернулась от меня, то, получается, помощи ждать вообще неоткуда. Я брел, понуро склонив голову и созерцая свою кислую физиономию в тусклом зеркале луж. Тут мое внимание привлек скрип веревки. Подняв глаза, я увидел, что на ближайшем столбе покачивается в петле труп человека с выпущенными наружу багрово-сизыми потрохами. Лицо несчастного являло собой сплошное кровавое месиво, между немногочисленными уцелевшими зубами торчал наружу распухший язык. Картонная табличка, болтавшаяся у мертвеца на шее, извещала, что бедолага был повешен за нарушение комендантского часа в назидание своим сородичам. По коже у меня подернуло морозцем – в соответствии с законом я мог оказаться в петле рядом с ним… Нет, только не падать духом, не позволять себе с макушкой погрузиться в липкую трясину отчаяния! Любую ошибку судьбы можно исправить – ну или хотя бы умереть, пытаясь сделать это.
Стоя в тени импровизированной виселицы, я вдруг понял, что мне крайне необходим чей-нибудь дельный совет. И кто может лучше подойти на роль советчика, чем старый и мудрый профессор Орлофф, глава исследовательского отдела Инженериума? Уж он-то всегда отличался способностью находить выход из самых запутанных ситуаций. Значит, решено – мне следовало прямо сейчас отправиться в альма матер и выложить все карты на стол перед своим непосредственным начальником. Даже если он просто рассмеется мне в лицо, это уже не ранит меня сильнее, чем предательство Тельмы.