Хроники особого отдела
Шрифт:
– Это не я, а ты со своими друзьями все время демонстрируешь самость.
Этого я не могла спустить.
– Я?! Мы? Да мы просто решили покататься на лыжах. Здесь лес и снег, и никто не знал, что такая будет погода.
– А почему только две пары лыж? Тысяча эта опять же.
Это меня просто взбесило.
– Да что Вы привязались со своей тысячей?!
– А то, что из-за неё убили человека, – прорычал он и потом в ухо прошептал, – а почему ты причесалась иначе?
– Да пошёл ты! – нет, он меня определённо бесит.
Я вернулась в зал и плюхнулась
– Он приставал?
– Да задрал он своей тысячей!
Вышла из зала и отправилась спать. В душ не полезла, хотелось оставить ощущение его губ на ухе. Долго ворочалась, из памяти не выходили его губы у моего уха и его укусы, которые крайне обеспокоили мой организм. Утомилась от пустых размышлений на тему «Что это было? ».
Проснулась от знакомых по фильмам стонов и охов. Навалила на голову подушку и продолжила спать.
Утром, Когда Боб и Гусёна ещё спали, я протянула между двумя шкафами два ремня от рюкзака Боба, и повесила на них оба покрывала с кроватей новобрачных. Обойдутся без них. Для них теперь главное – это ночной комфорт.
Боб, проснувшийся от моего пыхтения, засмеялся, и спустя пару минут помогал закрепить покрывала так, что они стали естественным украшением комнаты. Гусёна ленилась, но попросила меня бросить им пару пледов с дивана. Когда спустя десять минут к нам заглянула Пышка, то она всплеснула руками, а Боб, вручив ей пятьсот рублей, попросил:
– Вы не говорите Тамаре Витольдовне. Мы перед отъездом всё вернём на место. Мы, когда заезжали, нам сказали, что остались только четырёхместные номера. Вот мы и благоустраиваемся.
– Да уж ладно, не скажу. Вы поторопитесь. Сегодня завтрак очень хорош. Наш повар – Юлечка расстаралась. Запеканка просто объеденье!
Мы сбегали в душ, я назло себе, ну и чтобы капитана озадачить, вытянула волосы, и собрала их в узел на темени. Гусёна немедленно принялась мне невидимками закреплять эту конструкцию. В результате все мои кудри расположились на затылке. Сама она до блеска расчесала свои волосы, а Боб даже постарался пригладить вихры с помощью какого-то лосьона.
– Вот! У нас появился светский лоск, – объявил Боб, – но надо его чуть-чуть заглушить.
Мы натянули джинсы и толстовки с пандой, у всех одинаковые, потому что купили на распродаже, и отправились вниз.
Увы! Мы оказались не оригинальными, почти все дамы причесались иначе: зачесали волосы на один бок. Наша матрона к тому же повязала голову ярко-красным платком с бантом на левой стороне.
– Это что они все ударились в асимметрию? – спросила я шёпотом Гусёну.
– Видимо им понравилось, как ты вчера причесалась.
– Я?! Постой-постой! Я же тогда на самом деле назад зачесалась! – попыталась возразить я.
– А вот и нет! Твои волосы, без невидимок не держатся, и вечно на одну сторону съезжают. Думаешь, почему я столько невидимок на твою голову потратила? Вчера твоя причёска их ошарашила. Мы вообще здесь самые-самые! – усмехнулась Гусёна и гордо прошествовала к столу.
Мне хотелось пригнуться под очередями стреляющих в нашу сторону глаз. Боб же откровенно
Завтрак был сказочным: в центре каждого стола стояло большое фарфоровое блюдо с жареными пирожками.
– Пирожки с ливером, – поделился с нами информацией один из близнецов.
– Класс! – выдохнул Боб.
– А кофе умопомрачительный! – Максим Максимович видимо от восторга закатил глаза к потолку.
Перед каждым стояла белоснежная тарелка с творожной запеканкой, залитая малиновым желе, а в центре стола гордо красовался хрустальный двухлитровый кувшин с клюквенным морсом, судя по цвету. Около него толпились хрустальные фужеры. На плоском блюде лежали красиво нарезанные свежие яблоки и груши. Больше всего потрясал серебряный поднос, на котором стоял серебряный же кофейник в окружении крохотных почти прозрачных чашечек из фарфора, и серебряный кувшинчик со сливками.
Боб только открыл рот, чтобы прокомментировать это роскошество, как раздался истошный вопль.
– Убили-и!
Глава пятая
«Как показывает опыт, неприятности на голову сваливаются неожиданно».
Алексей Пехов
Мы переглянулись. Это уже ни в какие рамки не лезло! Видимо так подумали все, потому что женщина-вобла, теперь она была в бардовом платье с кремовой шалью на плечах, возопила:
– Да что же это такое! Ведь сорок тысяч заплатили, а здесь всё время какие-то ужасы. Кого теперь укокошили?
Максим Максимович, сегодня в джемпере и вельветовых штанах бежевого цвета, укоризненно пророкотал:
– Таисия Дмитриевна, голубушка! Побойтесь Бога! Ну, хоть, Вы то, не давайте волю словам! Может там очередная свиная голова.
Боб, давясь пирожками от торопливости, просипел:
– Девчонки! Как классно у нас отпуск проходит. Сплошные приключения. Настоящий медовый месяц! Будет, что вспомнить.
Гусёна, просиявшая от его слов, прошептала:
– Кай! Он прав. Это просто невероятно! И любимый человек, и приключение, и зима. После этих слов мы посмотрели в окно. Снег продолжал падать, но не как вчера, а как в мультике. Снежинки долго парили в воздухе, пока не опускались на землю. Мы взглянули на Боба, тот поглощал пирожки со скоростью уборочного комбайна. Гусёна угрюмо усмехнулась.
– Он обожрётся. Кай, ты как хочешь, а мы поедем кататься на лыжах, – немного покраснела и добавила. – Думаю это лучше, чем здесь толкаться и мешать этим… полицейским.
В этом вся Гусёна. Эх! Если бы приезжие менты знали, что им достаточно было только намекнуть, и неистовая Гусёна, как заправский Шерлок Холмс, уже рожала бы гипотезы и расспрашивала отдыхающих. Увы! Эти типы считали себя самыми умными. Вспомнила взгляды, которые бросал на меня этот «Кьнан-варвар» и… согласилась с оешением Гусёны: