Хроники особого отдела
Шрифт:
Теперь слова Гусёны меня подтолкнули к высказыванию мыслей вслух.
– Думайте, этот капитан не врал? Если это так, то это такое приключение, от которого всем станет тошно.
– Это почему? – удивилась Гусёна.
– Вы что, слепые что ли? Он же не хотел, нас в это вмешивать.
Для меня это было очевидным, но Боб, привыкший во всём сомневаться, возразил:
– Это как же ты определила? Я вот даже не могу толком описать его. Меня это очень тревожит. Такое со мной впервые. Девчонки, а из вас кто-нибудь запомнил его лицо?
Я, было, возмутилась, но потом растерялась.
– Странно. Я тоже лица не помню. Помню
– Плечи, – хихикнула Гусёна, но потом вздохнула. – Уж не знаю, как он это устроил, но я запомнила только подбородок, квадратный, как у борца.
– Я и того меньше, – подвёл итог Боб, – запомнил только огромный перстень на правой руке, из какого-то чёрного камня. Ещё удивился, полицейский и перстень.
Я отмахнулась.
– Главное не это, давайте разберёмся с бабкой! Я ещё тогда удивилась, почему это она по лесу с авоськой шастает? Не грибы же зимой собирает? Прикиньте, мы подъехали в девять утра, значит, она вышла затемно? Зачем? И ещё! Как-то я с трудом представляю пьяных мордоворотов, поджидающих старушек в заснеженном лесу.
К камину подошла семья Клавдии Николаевны, и мы отправились в бильярдную и уселись в уголке. У стола Серж и Анджей о чём-то бурно спорили. Гусёна продолжила:
– И Боб… он был, как опоённый. Бабах! И ни с того ни с сего дал ей денег.
– Это ты брось! – остановила её я. – Он всегда нищим подаёт.
Лицо Гусёны вытянулось. Вот это да! Оказывается, она этого не знала. Всё! Сейчас начнётся, ведь Боб для неё не просто друг, хотя она это и скрывает зачем-то от него.
– А-а? – Гусёна не знала, как это спросить.
Боб хмыкнул, посмотрел на меня, потом на неё, и что-то решил для себя.
– А зачем это тебе знать?
Гусёна покраснела, потом побелела, губы у неё задрожали, и она просипела:
– Чтобы знать кого я… э-э… в смысле… э-э… с кем…
Больше она не могда выдавить ни слова, а Боб смутился, и начал рассказывать, чуть дрожащим голосом:
– У меня был сложный период в жизни. Чтобы подзаработать, решил я через интернет продавать детали для компов. Я всё заранее разузнал и понял, что одному такое дело не потянуть, да и не разбираюсь я в финансах. Мы решили с приятелем фирму организовать. Пошли мы уже фирму официально оформлять и по дороге налетели на нищего, который в мусоре рылся. Мой друг на него шикнул, а дедок покраснел до слез. Мне жалко его стало, и я кинул ему свой кошелёк, там и денег-то было триста или четыреста, но на хлеб и молоко хватит. А дедок говорит: «Помоги внучек до дому дойти! ». Мой приятель стал орать, а я удивился, что у нас горит что ли? Уговорил его подождать часок.
Боб сморщился. Мы боялись его тронуть, такое страдание было на лице нашего друга. Он не рассказывал нам, как попал в детский дом, но как-то обмолвился, что когда-то жил с дедушкой и бабушкой. Боб вздохнул.
– Довёл я деда до дома и его бабке на руки сдал. А там такая нищета… Но бабка! Гордая! На стол последнее выставила и пригласила чаю попить. У меня с собой ноутбук был. Я сел пить чай и заказал им через интернет продукты, сразу же оплатил карточкой: курицу, какую-то крупу, молоко, хлеб. Вот тогда-то пока ждали продукты и узнали, что дед случайно в мусорное ведро свой кошелёк выкинул, а ведро вынес на помойку. Только, через час спохватился. Эти старики не хотели, чтобы их за нищих приняли. Они посчитали, сколько я на продукты потратил, и стали мне отдавать по сотне в течение полугода.
Гусёна прошептала:
– А нищим почему подаёшь?
– От стариков, когда возвращался, на нищенку налетел, и последние деньги из кармана вывернул, пришлось пешком идти. Пришёл… м-да… короче, пока я мотался, приятеля моего там прямо и задержали. Аферистом он оказался, много таких, как я, лохов на их последние деньги развёл. Менты давно его искали. М-да… теперь я честный сисадмин, звёзд с неба не хватаю, но и не бедствую.
Гусёна вскочила и бросилась ему на шею, стала целовать в щеки. Я её понимаю, она вечно без денег и стреляет их у нас, потому что на свои деньги всегда что-то покупает в поликлинику. Боб изумлённо заглянул ей в глаза и застыл, держа её, как розу.
Я решила, что им надо поговорить без меня. Заметила, что играющие у стола смотрят на нас с изумлением, и не только это. Чтобы уточнить, подошла к бильярдному столу и тронула Сержа за плечо, тот с интересом воззрился на меня. Я улыбнулась.
– Научи меня играть!
– А почему не твой фрэнд?
– Мой фрэнд только в компьютерные игры играет.
Алина мгновенно подскочила к нам и прошипела:
– Отстань от него, он мой бойфренд!
Мои сразу насторожились, чтобы вовремя прийти на помощь, а я продолжила:
– Баба не стенка, можно отодвинуть, – по лицу Сержа разлилось блаженство. Он счёл, что начинается битва титанов за него дорогого. Вот кретин! Меня же заинтересовало совсем другое. Алина сжала кулаки, а я охладила её пыл. – Тем более таких, что в мокрых чулках шатаются.
Теперь все смотрели на ноги Алины, та вспыхнула:
– Я чаем облилась.
– Вот я и говорю, что облилась и не переоделась.
Алина дёрнула Сержа за руку, и они вышли из бильярдной. Я отправилась в наш номер, поразмышлять, зачем же эта девица на улицу в туфлях бегала? Не успела я налить кофе в чашку, как прискакали мои. Стали пить кофе и пожирать мою шоколадку. Боб отрапортовал:
– Мы посмотрели на ноги всех отдыхающих, у всех сухие. Кстати несколько номеров имеют выход на балкон.
– Быстро, – заметила я, – но всё равно непонятно. Вряд ли она свиную голову подкинула. Кстати, помните тот визг, так вот кричали двое в унисон. Можно узнать, кто там ещё был.
Гусёна и Боб немедленно отправились разнюхивать, а я завалилась на диван подремать. Свиная голова никому не могла принести вреда, Алина скорее всего действительно облилась чаем, но почему-то боится оставлять Сержа наедине со своими друзьями. Боб и Гусёна пусть побегают, это им поможет правильно разобраться в своих чувствах, а то только ходят друг вокруг друга и облизываются.
Глава четвёртая
«Не существует безвыходных ситуаций, лишних людей, случайных встреч и потерянного времени»
Валерио Альбисети
Меня разбудила Гусёна. Я всё-таки заснула.
– Пошли ужинать
– Не пойду – голова болит, – у меня было ощущение, что в голове медленно переливается от уха к уху ртуть.
– Ещё чего, у тебя она от голода болит. Будут беляши, я узнавала. Пошли! – непримиримо потребовала Гусёна.
Поразительно! Она лопает, как голодный тигр, но сохраняет изящество парижанки.