Хроники похождений

Портной Лев Михайлович

— Судя по цвету твоей кожи, красавица, сама-то ты либо не принимаешь здесь ванны, либо на отмытие тебя от грехов Зюденфлюс недостаточно, требуется целый Зюденмеер.

Эльфийка улыбнулась.

— У эльфов с белой кожей скучная жизнь, — произнесла она.

Думаю, Мадлен с нею поспорила бы.

Эльфийка удалилась за ширму, расписанную амурчиками. Мы разделись, сложили одежду на специальные комоды и по лестнице спустились в бассейн. Вода показалась мне такой горячей, что я не сразу погрузился в нее целиком, зато потом

было чувство, что купаюсь в парном молоке. Половецкий с громкими похохатываниями и фырканьем вошел в купальню. Из-за ширмы показалась эльфийка.

— Ну как? — спросила она.

— Замечательно, — ответил я, любуясь видами, открывшимися снизу под ее туникой. — Очень красиво!

— Красиво? — Женщина вскинула брови.

— Я имею в виду твои ноги, — признался я.

— Вы проказник, маркиз, — рассмеялась эльфийка и отошла к мраморному столику.

На нем стояла редкой красоты работа из бисквитного фарфора. Скульптурная композиция изображала сломанное дерево, покрытое мхом и грибами, поваленное через тропинку на лужайку, где лесная фея застыла в танце с заблудившимся дровосеком. На дереве сидела бабочка-шоколадница, а по стебелькам цветов поднимались вверх улитки.

Эльфийка подняла фарфор со столика. Оказалось, что композиция устроена на деревянной шкатулке, у которой снизу в особом углублении находился ключик. Женщина сделала несколько оборотов этим ключиком. Зазвучала музыка, и парочка закружилась в медленном танце.

— Господа, — объявила эльфийка, — не больше десяти минут. Как только музыка кончится, выходите из воды.

— Чрезмерное очищение грехов вредно для здоровья, — произнес я.

— Конечно, вам здоровье еще пригодится, — ответила эльфийка.

— Для новых грехов! Ха-ха-ха! — заключил Половецкий.

— Вам виднее, — промолвила темная эльфийка и, покачивая бедрами, удалилась за ширму.

Мы немного поплавали, постояли под струями, бьющими из пастей каменных львов, подставляя то животы, то спины, и напоследок полежали на колоннах, притопленных возле лестницы. Когда музыка кончилась, мы поднялись наверх и окунулись в маленькие ванны с чистой горячей водой.

— Ух, хорошо! — воскликнул я, вытянувшись во всю длину.

— Поднимайтесь, поднимайтесь, маркиз! — прозвучал голос эльфийки. — В ваннах не положено отдыхать, только смыть грязь — и все.

Женщина возвышалась надо мной с белым халатом в руках. Половецкого ожидала другая эльфийка, тоже темная и тоже в красной тунике. Пока мы плавали в бассейне, скрытые от нескромных взглядов мутной водой, женщины прятались за ширмой, а теперь предлагали не стесняться. Я вышел из воды, и эльфийка надела на меня обжигающе жаркий халат. Очевидно, до последней минуты там, за ширмой, они разглаживали халаты раскаленными чугунами. Я повернулся к женщине лицом, ухватил за ягодицы и прижал к себе.

— Ого! — воскликнула она. — Чистилище пошло вам на пользу!

Что

и говорить, Меербург оказался если и не раем, то по меньшей мере предбанником Эдема. Было похоже, что на этом мои злоключения кончились, и было б совсем некстати, если бы вдруг отворились двери, сюда вбежала бы истосковавшаяся в разлуке Лерчик-Аннет и обнаружила меня в объятиях эльфийки, темную кожу которой уже никакими грехами не усугубишь.

— Ладно, в следующий раз. Может быть, — промолвил я и отпустил женщину.

— Следующего раза может и не быть, — ответила она.

— Ну, на все есть рецепт от Главного Повара, — сказал я.

Эльфийка тронула за плечо подругу, та отстранилась от Половецкого, и они удалились. За ширмой они ворковали некоторое время, позвякивая серебряными ложечками, а потом принесли нам горячий чай, заваренный на травах.

— Дружище, хо-хо, каким же ветром занесло тебя обратно в Траумлэнд? — поинтересовался Половецкий, когда мы остались одни.

— Любовь, — ответил я.

— Аапх! — поперхнулся он чаем. — Хо-хо-хо! Не узнаю тебя, мой друг! А как же Настасья Петровна? Гы-гы-гы!

— Я объявил помолвку недействительной.

— Хо-хо! Ну, с твоим капиталом можно обойтись и без Настасьи Петровны.

— Деньги тут ни при чем, — возразил я.

— Так хорошо говорить, когда куры их не клюют, хе-хе-хе, — не согласился Половецкий.

«Я знавал и другие времена», — хотел сказать я, но промолчал.

— Но кто она, Серж? Ха-ха-ха! Кто она, твоя зазноба?

— Аннет де Шоней, — признался я.

— Аннет?! Ааапх-кххха! — Половецкий опять поперхнулся.

Он поставил чашку с недопитым чаем и выпрямился в кресле.

— Серж! Ты сошел с ума!

— Да, наверное, так.

— Аннет де Шоней — наложница князя Дурова! Хы-хы.

Я поморщился.

— Извини, извини, дружище, — всполошился Половецкий. — Но взгляни правде в глаза. Аннет проживает с князем Дуровым в Траумштадте. Хы-хы. Она его любовница, сожительница. Выходит, что в прошлый раз она вскружила тебе голову. Но зачем тебе это, дружище? Ты достоин лучшей доли, ты еще молод. Найдешь себе добропорядочную девушку. Хы-хы. Прости меня, я бестактно лезу не в свое дело. Но мадемуазель де Шоней — авантюристка, она совсем не годится для семейной жизни. Хы-хы.

Я молчал. Половецкий был прав, и оттого вдвойне было обидно.

— Я должен найти и спасти ее.

— Помилуй, дружище, хы-хы-хы! Чего ее искать-то?! Всем известно, что она живет в Шлосс-Адлере в Траумштадте. Шлосс-Адлер — это резиденция князя Дурова. Да ты знаешь, был там. А от кого ее спасать-то ты собираешься?! Хо-хо-хо!

— Князь Дуров считает ее шпионкой, — рассказал я. — Сюда направляется граф Норд из Санкт-Петербурга.

— Граф Норд? — переспросил Половецкий.

— Под этим именем скрывается великий князь Александр Павлович, — сообщил я.