Хроники Стальной Войны

Аллоди

— Всему своё время, — мягко ответила Аэлин. — Сначала вы должны восстановить собственные силы.

Она продолжила рассказывать о ситуации в галактике. Портал полностью уничтожен. Экзарх предположительно мёртв. "Тёмный Пакт" фрагментировался, погрузившись в внутренние конфликты.

— Но самое тревожное... — Аэлин увеличила изображение секторов, отмеченных странным пурпурно-чёрным цветом. — Осколки Бездны. Их активность не снизилась после разрушения портала на Святой Пурпуре. Напротив, в некоторых системах

зафиксированы новые аномалии.

— Они ищут другой путь, — прошептал Зейлор, вспоминая последние слова Экзарха. — Они всегда находят путь.

Аэлин внимательно посмотрела на него:

— Что вы знаете, Зейлор? Что вы видели?

— Осколки не просто хотят проникнуть в нашу реальность, — медленно проговорил он, собирая воспоминания о своём коротком контакте с инопланетным сознанием. — Они хотят трансформировать её. Изменить фундаментальные законы, сделать её... подходящей для своего существования. "Преображение", как они это называют.

— И резонаторы "Прометея"?

— Первый шаг. Подготовка. Очищение пространства от органической жизни, которая... сопротивляется изменениям на квантовом уровне, — Зейлор закрыл глаза, ощущая эхо чуждого разума. — Но есть и другие методы. Другие пути. Портал на Святой Пурпуре был лишь одним из проектов.

Аэлин молча обдумывала его слова. Наконец, она активировала свой личный коммуникатор:

— Пригласите остальных.

Дверь медицинской палаты отъехала в сторону, и Зейлор увидел знакомые лица — Тесса, Норин, несколько выживших членов команды "Скайглейв". Но его взгляд мгновенно остановился на фигуре, стоявшей позади всех. Елена.

Их глаза встретились через всю комнату, и он почувствовал, как что-то дрогнуло внутри. Она выглядела измождённой — лицо всё ещё несло следы имплантов Экзархата, но в её глазах, одном человеческом и одном механическом, светилось что-то, чего он раньше не замечал. Облегчение? Нежность? Надежда?

— Зейлор! — Тесса бросилась к его постели, не скрывая эмоций. — Мы думали... мы боялись, что...

— Я тоже рад вас видеть, — ответил он, но его взгляд всё ещё был прикован к Елене, которая медленно приближалась к кровати.

— Все выжили? — спросил он, обращаясь ко всем, но глядя только на неё.

— Не все, — мрачно ответил Норин. — Мы потеряли пятерых в храме и ещё троих при эвакуации. Но большая часть команды вырвалась.

Елена остановилась у его постели, её руки слегка дрожали.

— Я думала, ты не вернёшься, — произнесла она тихо, только для него. — Я видела взрыв... видела, как рухнул купол.

— Я обещал вернуться за тобой, — так же тихо ответил Зейлор. — Я всегда возвращаюсь.

Между ними промелькнуло безмолвное понимание — воспоминание

о Эридане-II, о комплексе "Альфа" на Инферно, о всех тех моментах, когда он приходил за ней, спасал её. Но что-то изменилось — теперь это была не просто благодарность или долг. Это было нечто более глубокое, более личное.

Аэлин деликатно прервала момент, вернув разговор к насущным проблемам. Совещание продолжилось, и все присутствующие обсуждали новые угрозы, исходящие от Осколков Бездны.

— За время вашего восстановления мы идентифицировали четыре потенциальных центра активности Осколков Бездны, — сообщила Аэлин. — И самый активный из них — планета Нексус-Омега в секторе Персея.

Обсуждение продолжалось, но Зейлор то и дело возвращался взглядом к Елене. Она стояла в стороне, слушая, но иногда их глаза встречались, и в этих коротких взглядах было больше, чем они могли выразить словами.

Когда совещание закончилось, и все начали расходиться, Елена задержалась последней.

— Я могу... навестить тебя позже? — спросила она. — Есть вещи, которые нам нужно обсудить. Наедине.

— Конечно, — ответил Зейлор, и его сердце забилось чаще. — Я буду ждать.

Процедура квантового резонанса проводилась в специально подготовленной лаборатории. Стены помещения были покрыты особым сплавом, блокирующим внешние псионические воздействия. В центре располагались две соединённые платформы — для Зейлора и Елены.

Накануне вечером она пришла к нему, как и обещала. Они говорили часами — о том, что пережили, о своих страхах, о будущем, которое казалось таким неопределённым. В какой-то момент её рука нашла его руку, их пальцы переплелись, и этот простой жест сказал больше, чем любые слова.

— Я не знаю, когда это началось, — призналась Елена, глядя на их соединённые руки. — Может быть, на Эридане-II, когда ты вернул мне моё "я". Может быть, в катакомбах Инферно, когда мы думали, что умрём там. Но я больше не могу это отрицать.

— Что именно? — тихо спросил Зейлор, хотя уже знал ответ.

— То, что я чувствую к тебе, — её глаза встретились с его. — Я никогда не думала, что после всего, что со мной сделали, я смогу чувствовать... это. Любовь.

Слово повисло между ними — такое простое и такое сложное одновременно. Зейлор почувствовал, как что-то внутри него наконец отпускает — барьер, который он держал с тех пор, как сбежал из Экзархата. Барьер против привязанностей, против уязвимости, против самой возможности любви.

— Я тоже, — просто ответил он. — С того момента, как ты боролась с Эхсэ внутри себя, я знал, что никогда не встречал никого сильнее. Никого... прекраснее.

Их первый поцелуй был нежным, осторожным — словно они оба боялись разрушить что-то хрупкое и драгоценное. Он чувствовал её дрожь, чувствовал, как слеза скатилась по её щеке и коснулась их соединённых губ.