Хроники трона. Тетралогия

Анфилатов Александр Николаевич

— Сакора мирана оуна наватаро, — Ярослав показал руки и вежливо склонился в полупоклоне.

От неожиданности колдун растерялся и, поднявшись с места, неуклюже приветствовал незнакомого человека:

— Мирана сакора, — без акцента произнес он, повторяя жест, — мы не знакомы.

— Дхоу Ярослав народа индлингов, мы идем на поселение в горные долины. В моем народе чтят волшебников и уважают, а потому решился я, как честный человек и вождь, приветствовать вас уважаемый Конесо. Узнав от местных горожан,

сколь знатный человек здесь пребывает, не мог не выразить глубокого почтения.

— Благодарю тебя Дхоу за лестные слова в мой адрес, — ответил колдун, жестом приглашая за свой стол. — Я простой волшебник и не достоин подобных восхвалений.

— Уверен, — заметил Ярослав, — что если обыватель еще не отдает вам должного почтения, то в будущем узнает, о славе вашей милости и станет слагать легенды о мудрости волшебника Конесо.

Чужеземец загадочно улыбнулся и оба сели. Образовалась пауза. Ярослав немедленно, жестом, пригласил трактирного слугу.

— Может быть, вина? — предложил он.

— О нет, я только пообедал, — попытался отказаться колдун, — но разве, что немного.

— Ты слышал? — строго обратился Ярослав к прислуге, — пусть хозяин подаст амфору лучшего вина.

Слуга немедленно исчез.

— Может быть, не надо? — предупредил Конесо. — Вино здесь дорого.

— Мне не жаль денег для столь уважаемого и знатного человека. Ведь по словам вы окончили академию в городе Ринале и теперь едете на службу к деспоту Бурути.

— Да, мне посчастливилось учиться волшебству под сводами самой замечательной академии мира.

— Уверен, — продолжал Ярослав, — что у вас были самые лучшие учителя, и ваша школа станет гордиться славой своего ученика.

— Я надеюсь, что будет именно так, как вы мне пророчите, — согласился Конесо, — но, честно говоря, Бурути не самое завидное место в мире, но что мы все обо мне.

Ярослав как бы не заметил скепсиса в словах колдуна. Подошел слуга и выставил на стол кувшин с вином, аромат которого немедля задел обонянье обоих, двое слуг принесли амфору, литров на двадцать, поставив на пол рядом со столом.

— Какой букет! — воскликнул Конесо, — не думал, что увижу в глуши подобную роскошь. Вино с острова Рох.

— Чувствуется благородный аромат, — согласился Ярослав, — сколько за всю амфору?

— Золотой, — с сочувствием вздохнул слуга.

«Оба-на! Налетел!» — огорченно подумал Ярослав, но делать нечего, полез за золотом. Достал империал и бросил его на стол перед слугой. Монета, описав дугу в воздухе, с нежным звоном упала на столешницу, а взгляды обоих аборигенов проделали путь схожий с траекторией ее падения.

Радостный слуга уже было хотел сграбастать добычу, как из-за спины послышался голос Апия, который вовремя оказался в нужном месте:

— Не надо денег наватары, это вино станет подарком господам.

Надеюсь, пребывание в трактире было приятным и в будущем знатные господа не обойдут стороной мое скромное заведение.

Оба гостя горячо поблагодарили хозяина и неспешно отпили из своих чаш заранее налитых слугой. Молчание нарушил волшебник.

— Странная монета, право слово, — обратил внимание Конесо на золотой, все еще лежащий на столе, — Никогда не видел ничего похожего.

Ярослав не имел желания объяснять аборигену, откуда взялись подобные деньги и одновременно стараясь выйти на нужную тему разговора, ради которой сел за стол к волшебнику.

— Монета взята в качестве трофея у вуоксов — лесных жителей. В ходе нашего пути по Яре переселенцы подвергались нападениям дикарей и многие погибли со всех сторон. В пылу сражения погиб шаман вуоксов и с тела сняли немало ценностей.

Волшебник оказался немало удивлен:

— Вы смогли убить шамана лесных жителей? Невероятно!

— Однако, не я убил его, хотя, признаюсь, мы обошлись с вуоксами не самым честным образом и, потому не стану лишнего болтать, а ценностей взяли изрядно, в том числе, мешок с монетам, вот этот меч и жезл золотой шамана

Колдун насторожился:

— Вы говорите, жезл золотой? — переспросил Конесо, отхлебывая непомерный глоток из чаши и чуть не подавившись.

Неадекватное поведение не ускользнуло от взора Ярослава. Волшебник явно не ожидал услышать подобное, и на его лице выразилось заинтересованность.

— Как он выглядит? — спросил колдун.

— Как все подобные вещицы, — равнодушно сообщил Ярослав, — кусок белой кости, покрытый золотом, камнями: зелеными и красными, а на конце закреплен белый, величиной с орех.

— Он сейчас у вас? Быть может, вы покажете? Я волшебник и разбираюсь в артефактах. И если не смогу купить, то могу посоветовать, к кому обратиться, — Конесо прямо излучал любопытство и заинтересованность.

— Я с радостью продам вещицу, — удовлетворенно сообщил Ярослав, намереваясь беззастенчиво врать, — и покажу при случае, но не сегодня, а дня через два, когда прибудет караван плотов по Маре, а до той поры хочется узнать о ценности предмета, его возможностях, найти покупателя, и не продешевить при этом.

— К сожалению, я завтра уезжаю, — сознался Конесо, — и задержаться не смогу, потому, как уже неделю торчу в Агароне, и город мне успел изрядно надоесть.

— Когда придут плоты с переселенцами не знаю, возможно завтра, а может через неделю или две, но знайте, друг Конесо, при продаже рассчитываю на вас. Быть может, раз такое дело, вы можете мне на словах рассказать о стоимости и возможностях таких вещей.

Волшебник, опростав вторую чашу, слегка захмелел и бодро согласился удовлетворить любопытство Ярослава: