Хроники времен Екатерины II. 1729-1796 гг
Шрифт:
275 Существует несколько версий уничтожения подготовленного Екатериной проекта манифеста о передаче
престола Александру. Среди тех, кто мог передать эти бумаги Павлу, в обширной мемуарной литературе
екатерининского и павловского времени называются, кроме Безбородко, имена Платона Зубова, Н.И.
Салтыкова и даже самого Александра (последнего – на основании позднейшего свидетельства Ростопчина).
В частности Я. Санглен (Jacob Saint-Glin), французский эмигрант,
Александре , утверждал, что Зубов лично передал Павлу четыре пакета, в которых находились
неподписанный проект отречения великого князя от престола, указ Екатерины о его ссылке после отречения
в замок Лоде, акт передачи Безбородка имений, принадлежавших Г.Г. Орлову (кроме Гатчины) и, наконец,
завещание Екатерины в пользу Александра.
Вполне очевидно, что каждый из упомянутых деятелей — а все они были щедро награждены после
его воцарения — имел какие-то основания рассчитывать на признательность Павла. Более того, для всех
этих лиц выдача завещания Екатерины после постигшего ее удара была вопросом самосохранения. Таким
образом, можно предположить, что все они в определенной мере содействовали срыву планов императрицы,
во всяком случае, сообщили их детали Павлу.
Что же касается обнаружения и уничтожения самих документов, то в этом деле главную роль (с
учетом известного свидетельства Г. Р. Державина), похоже, сыграл Безбородко.
начала страшно хрипеть, пытаясь что-то сказать. Наконец, Екатерина издала жалобный
крик, который было слышно во всех соседних комнатах, и испустила последний вздох».
6
Первые поздравления с восшествием на престол Павел принял прямо у смертного
одра. Склонившись перед мужем в поклоне, Мария Федоровна почтительно поцеловала
его руку. Павел обнял ее. Подходя к отцу, великие князья преклонили колена.
Одна Елизавета Алексеевна, когда пришел ее черед, казалось, не знала, что ей
делать.
— Встаньте же на колени, непременно встаньте на колени, — прошептал ей на ухо
Александр.
Великая княгиня начала было опускаться на одно колено, но была поднята Павлом,
который взял ее за плечи и троекратно облобызал. Лицо его имело выражение
растроганное.
Остерман, Безбородко, Самойлов и другие подворные, присутствовавшие при
кончине, принесли присягу по всей форме.
Тем временем Мария Федоровна приняла на себя заботу о покойной государыне. По
ее распоряжению тело было перенесено на кровать, поставленную посреди спальни.
Предварительно его обмыли в той же комнате за ширмой, облачили в шелковый шлафрок.
Священники начали чтение
Почетная миссия возвестить начало нового царствования выпала на долю
Салтыкова. Выйдя из опочивальни, он торжественно объявил:
— Императрица Екатерина скончалась. Государь Павел Петрович изволил взойти
на престол.
Собравшиеся в приемных залах придворные принялись поздравлять Самойлова и
друг друга с новым императором. Многие плакали, но еще более было лиц, освещенных
смутной надеждой и даже радостным ожиданием. «Казалось, все были в положении
путешественника, сбившегося с дороги, но всякий надеялся попасть на нее скоро. Любя
перемену, думали найти в ней выгоду. Всякий, закрыв глаза и уши, пускался без души
разыгрывать лотерею безумного счастья», — исповедывался Ростопчин.
В четверть двенадцатого обер-церемониймейстер доложил, что в придворной
церкви все готово к присяге. В храме, освещенном сотнями свечей, Павла с семьей
встретило стройное пение. «Днесь благодать Святаго Духа нас собра», — со строгим
вдохновением выводили с хоров придворные певчие.
Манифест о кончине Екатерины и вступлении Павла на царствование огласил
генерал-прокурор Самойлов. Наследником был объявлен Александр Павлович.
К присяге первой приступила Мария Федоровна. Поцеловав крест и Евангелие, она
прошла на императорское место, нежно облобызав супруга в уста и очи. За ней
последовали Александр и Константин, великие княжны, вереница высших
государственных чинов.
Протодьякону, густым басом возгласившему ектенью, в которой Павел в первый раз
именовался императором, была пожалована тысяча рублей.
В ту же ночь в Петербурге присягнули все расквартированные в столице
гвардейские и армейские полки.
С присягой из-за спешки и ночного времени вышло, однако, много бестолковщины.
Полковым командирам было приказано не выводить гвардию из казарм, послав во дворец
лишь роту гренадер за знаменами. Измайловцы тем не менее направились было на
Дворцовую площадь. Остановивший их великий князь Константин недоумевал, кто мог
отдать столь странное распоряжение и нет ли здесь какой каверзы.
Священник Измайловского полка, принимавший присягу, был заметно нетрезв.
— Отчего отец Прохор пьян, от радости или от печали? — поинтересовался
великий князь у своего адъютанта Комаровского.
— И от того, и от другого, Ваше высочество, — отвечал находчивый Комаровский.