Хрущев: интриги, предательство, власть

Дорофеев Георгий Васильевич

Не по душе пришелся маршал и первому секретарю обкома Алексею Илларионовичу Кириченко, лучшему другу Хрущева. Конфликт начался из-за плохого обеспечения офицеров жильем.

– Нет свободных квартир, – заявил Кириченко, – городская и областная смета на строительство жилья исчерпаны, а залезать в другие сметы, мне не позволено.

Жуков ему не поверил. Он организовал военную команду по проверке жилья в городе. Были обнаружены сотни пустующих квартир, куда он и заселил офицеров. Возмущенный Кириченко позвонил Хрущеву.

– В городе хозяйничает Жуков, – стонал он, – подменяет административные и партийные органы.

У Хрущева были

свои причины быть недовольным маршалом. В годы войны, будучи членом Военного совета, Никита давал такие «советы», от которых всем было плохо. Жуков неоднократно говорил об этом в Генеральном штабе и докладывал Сталину, что вмешательства Хрущева в разработку военных операций неизменно приводит к большим потерям. Однако Никита, воображая себя крупным военным стратегом, считал, что Жуков завидует ему и ждал случая поквитаться с ним. Во время войны такого случая не представилось, а вот сейчас появилась возможность отыграться на маршале.

– Все, что ты мне рассказывал о Жукове, сообщи товарищу Сталину в письменном виде, – посоветовал он. – Я, со своей стороны, также постараюсь поярче расписать жуковские художества. Организуй еще с десяток писем в адрес товарища Сталина о том, что Жуков фактически захватил власть в городе и области. Этого заносчивого вояку давно следует проучить.

Для проверки жалоб, поступивших из Одесского обкома партии и других организаций, Сталин направил в Одессу представительную комиссию Министерства вооруженных сил во главе с недавно назначенным министром Николаем Булганиным.

Естественно, перед отъездом в Одессу Николай Александрович позвонил Хрущеву в Киев.

– Еду в твои края, – сказал Булганин, – проверять жалобу от Кириченко на Жукова. Ты в курсе?

Никита не заставил себя долго уговаривать и сказал все, что думает о Жукове.

– Он в Одессе все подмял под себя, – сказал Никита Сергеевич, – на всех кричит, шумит, изображает великого полководца.

Булганин и сам знал крутой нрав Жукова, но таким холодным приемом своего подчиненного был обескуражен. По всем правилам командующий округом должен был лично встречать военного министра, своего непосредственного начальника. Однако Жуков не появился на вокзале. Булганин и его многочисленная свита были шокированы. Дальнейшие отношения Жукова с проверяющими развивались ничуть не лучше. Можно сказать, что фактически Георгий Константинович вызывал огонь на себя. Возвратившись в Москву, Булганин так и доложил Сталину.

– Жуков не избавился от замашек военного времени, – сказал он, – и пытается командовать не только военным округом, но и партийными, советскими и административными органами.

– Захват жилья был? – спросил Сталин.

– Был, товарищ Сталин, – рапортовал Булганин. – Очень много недовольных. Самовольно заселил пустующие квартиры, в том числе и из резервного фонда города и промышленных предприятий. У местного руководства никакой власти. Люди знают, кто решает вопросы, и по всем делам обращаются в штаб округа, к Жукову, а не к местным властям.

Слушая доклад Булганина, Сталин медленно прохаживался по кабинету, думая о чем-то своем. Когда министр замолчал, он не стал задавать наводящие вопросы и коротко сказал:

– Хорошо, идите.

К этому времени Абакумов выбил признания из арестованного адъютанта Жукова майора Семечкина, показавшего, что во время войны некоторые генералы занимались мародерством и что лично Жукову было доставлено много трофейного имущества. К слову сказать, этим

делом занимался сам Семечкин без указания Жукова. Так или иначе, грязное пятно легло и на Георгия Константиновича. Он написал объяснительную на имя Жданова, смысл которой сводился к тому, что дача и все находящееся там имущество принадлежит не ему, а государству, и ему ничего не нужно. Однако трезвон пошел по Москве. Узнал о нависшей над маршалом опасности и Хрущев. Начались аресты генералов, причастных к присвоению трофейного имущества. Никита Сергеевич уже потирал руки, ожидая расправы над Жуковым. Этого хотел и Абакумов. Вскоре им пришлось разочароваться. Сталин назначил Жукова командующим Свердловским военным округом – подальше от завистников и недоброжелателей маршала. Не удалось Хрущеву расправиться со своим врагом. Однако он не намерен был отступать.

Сталин продолжал доверять Жукову и на XIX съезде партии Георгия Константиновича избрали кандидатом в члены Президиума ЦК.

Подмоченная репутация

Судьба Маленкова, Жукова, других генералов и адмиралов не волновала Хрущева. Она была для него интересна только с точки зрения взаимоотношения Сталина со своими соратниками. То, что он был недоволен Маленковым, Молотовым… его радовало. Логика проста– чем дальше будет старое ближайшее окружение, тем ближе к Сталину будет он, Хрущев, причислявший себя ко второй волне ближайших соратников вождя. Расчет оказался правильным. В декабре ему позвонил Маленков и сказал, чтобы он прибыл в Москву.

– Как срочно? – спросил Хрущев.

– Как только можешь, – сказал Маленков. – Прилетай завтра.

Никита в это время был во Львове, где проходил партактив. Разговор шел о бандеровском бандитизме. Накануне здесь был убит украинский писатель Ярослав Галан, который в своих публицистических статьях разоблачал связи украинских иерархов униатской церкви с гитлеровцами и Ватиканом.

Его зарубили гуцульским топором в собственной квартире. На раскрытие этого преступления и того, кто за ним стоит, был направлен из Москвы генерал Павел Судоплатов– один из руководителей органов безопасности. Он слушал выступление Хрущева, который, стучал по трибуне кулаком и угрожал уничтожить Ватикан, националистов и всех их пособников. Судоплатова коробило от этого крика. Он хорошо знал, что Хрущев пытается угрозами в адрес Ватикана спасти свою репутацию.

Еще в Москве, до отъезда на Украину, Судоплатов ознакомился с письмом Хрущева, адресованным Сталину и министру Госбезопасности Абакумову, в котором он просил разрешения ликвидировать униатскую церковную верхушку в бывшем венгерском городе Ужгороде. В письме Никита и Савченко, министр Госбезопасности Украины, утверждали, что архиепископ украинской униатской церкви Ромша активно сотрудничает с главарями бандитского движения и поддерживает связь с тайными эмиссарами Ватикана, которые ведут активную борьбу с советской властью.

Однако Хрущев умолчал, что все секретные сведения о положении дел в руководстве Украиной, о плане подавления националистического движения Ромша получал от монашек-униаток, находившихся в тесном контакте с женой Туринца, первого секретаря обкома партии и председателя облисполкома, ставленника и любимца Хрущева. Информация об обстановке на Украине и в правительственных кругах через Ромшу уходила за границу, а оттуда бумерангом возвращалась в Москву. Все это представляло реальную опасность для Хрущева.