Хуан Дьявол 3 часть
Шрифт:
– Не беспокойся, они ничего не сделают, пока мы не перейдем белую полосу, которую вчера начертили судебные исполнители. Ее начертили до места, где остальное законно принадлежит мне. Забавно, да? В конце концов, я оказался неплохим чертежником. Государство предоставило мне кусок земли, если эти камни можно назвать землей. Но в конце концов, их признают собственностью Хуана Дьявола. Нижняя полоса проходит через те острые камни, видишь? И доходит до той стороны. Следовательно, мне неожиданно принадлежит пляж и старая деревня, где я
Он дошел до края обрыва, куда спускалась извилистая горная тропа и открывался маленький рейд, огороженный утесами, напоминая амфитеатр. В нескольких метрах от белого песка располагалась горстка жалких домишек, а группа темных мужчин и женщин подняли озаренные надеждой глаза на Хуана.
– Что это значит? – заинтересованно спросила Моника.
– Значит, что деревня свободна. Появился человек, который незаконно ставит сети, строит жалкие лачуги, использует этот пляж для выхода в море. Хорошее дело завершится благодаря моей смелости. Его ответный удар – окружить, отгородить нас. Мы хозяева этого клочка, но не можем пройти, а он защищает свои права с вооруженными солдатами. Теперь понимаешь?
В глазах Моники вспыхнуло восхищение. Не отдавая себе отчета, она прикоснулась к руке Хуана, а глаза посмотрели на прекрасное мужественное лицо, закаленное солнцем и ветрами, а затем на темную и жалкую группу людей.
– Все это время ты это делал, Хуан?
– Да. Думал выкупить их, но я жалкий спаситель. Порвав цепь, я соорудил стену. Когда нет сил, то сдаются. Так сказал Ноэль. Придется пройти через все, что вздумается жестокому собственнику. Понимаешь?
– Ты хочешь сказать, что побежден?
– Никогда, Моника! Я буду сражаться всеми силами до конца. И если все будет потеряно, то, как старые капитаны, я утону вместе со своим кораблем.
– Своим кораблем? – повторила Моника с отдаленной надеждой.
– Это просто выражение.
– Я знаю, но ты заставил меня задуматься. Осталось море. Ведь в море еще можно выйти, правда?
– Можно, будь рядом корабль. Лодки этих людей довольно хрупкие, чтобы осмелиться отплыть дальше той возвышенности, а «Люцифер» снова отобрали. Но почему тебя это так заботит? Будто тебя все это волнует…
– Меня волнует, Хуан, волнует!
Словно противореча словам, она отвернулась от пронзительного взгляда Хуана и двинулась вдоль острых камней. Она смотрела на волны, разбивающиеся о скалы. Чувствуя его приближение, ей захотелось обернуться, просмотреть на него и кинуться в безудержном и нелепом порыве в его объятия. Но она повернулась очень медленно, в лице Хуана притаилось неопределенное выражение, взгляд снова стал далеким, а в Монике словно толчком, взрывом пронеслась нездоровая мысль:
– О чем ты думаешь, Хуан? Не о гроте ли на пляже? – и гневно воскликнула: – Тогда я оставлю тебя со своей печалью!
Хуану не удалось ее остановить, она словно пролетела по острым черным камням, заточенными ударами
10.
Ренато с удивлением вошел в открытый двор старинного дома в Сен-Пьере. Слез с коня и передал поводья появившемуся лакею цвета эбонита. Но не успел он спросить покорного слугу, как под сводами появилась небольшая медная фигура и объяснила:
– Сеньора послала меня приготовить дом. Мы только что прибыли. Как мне кажется вовремя. Сеньор Ренато, вы кажетесь очень уставшим.
Из-под полуопущенных век, темным взглядом Янина рассматривала кабальеро Д'Отремона, на котором действительно хранились следы продолжительных поездок. С трудом лакей вел истощенную лошадь, глаза Янины поднимались от сапог, покрытых пылью и грязью, к потному лицу, озаренному вспышкой счастья.
– Янина, прикажи приготовить мне ванную и ужин.
– Да, сеньор, сию же минуту. Выпьете чего-нибудь? «Плантатор»? Я могу приготовить.
– Благодарю, Янина. Мне понадобятся твои руки. Они ведь искусно делают букеты, верно? Срежь все розы в саду, найди самую красивую вазу в доме.
– Да, сеньор, – почтительно отозвалась удивленная Янина. – А потом?
– Вставь туда срезанные розы, я напишу несколько строк, которые ты отправишь.
Янина не могла оторвать глаз от красивого мужественного лица, которое медленно преображалось. Вот уже несколько долгих месяцев она не помнила подобного выражения на лице хозяина. Словно перед его глазами махала крыльями мечта и надежда. Янина печально спросила, еле сдерживая дрожь в голосе:
– Куда послать цветы, сеньор?
– В монастырь Рабынь Воплощенного Слова.
Ренато Д'Отремон пересек двор, направляясь к привычному убежищу, в старую библиотеку обветшалого дома в Сен-Пьере, заваленную книгами. Затуманенные яростью и печалью, глаза Янины проследили за ним, в них вспыхнула ревность и жгучее любопытство. Она смотрела, пока высокая и стройная фигура не исчезла за тонко отделанными дверьми. Как эхо, она повторила:
– В монастырь Рабынь Воплощенного Слова…
– Колибри, подойди сюда!
Не успел Колибри услышать, как Хуан сам пошел к нему. Он стоял на черных скалах, откуда виднелся дальний берег, деревенский пляж и широкое море, и оттуда Моника странным образом ушла, раненая горечью воспоминаний.
– Почему волнуешься, Колибри? Что с тобой? Всю жизнь я ненавидел трусов и дурачков.
– Я не отношусь к ним, капитан, – твердо возразил Колибри.
– Я думал, ты не разочаруешь меня. Еще я подумал, что ты верный. Но скорее всего, я ошибся.
– Ай, нет, капитан, не говорите так! Я верный, даже больше. Я…