Хуан Дьявол 3 часть
Шрифт:
Тут же выскочил неистовый сброд. Шум воодушевленной атакующей толпы можно было спутать с выстрелами и криками боли. Среди суматохи приказов и криков возвысился отчаянный голос Моники:
– Хуан, Хуан, жизнь моя!
11.
– Сеньора Д'Отремон, с вашего разрешения. Я узнал ваш экипаж, мне сообщили, что вы ждали несколько часов, осмелюсь передать вам новости, которые вы ожидаете с нетерпением. Я могу говорить?
Сдерживаясь перед старым изменником-слугой или подавляя всхлипывания, София Д'Отремон поднесла к губам кружевной платок.
– Бедная сеньора! Понимаю ваши чувства.
Роскошнейшая карета дома Д'Отремон остановилась на обочине, между зарослей кустарников, которые росли вдоль тропы к Мысу Дьявола, далеко от места событий, захвативших внимание всего Сен-Пьера. Часовые, расставленные повсюду, заставили Софию остаться там, пока солнце горького дня медленно погружалось в воды еще спокойного моря.
– Вы оттуда? – поинтересовалась София. – Я могу пройти? Мне позволят?
– Я воспользовался старыми дружескими связями, древней хитростью и лодкой, достаточно старой и небезопасной. Но дело в том, что я сразу же ушел.
– Вы видели моего сына? – беспокойно спросила София.
– Видел прекрасно. Но сдвинуть его с места не получается. Ни лейтенант, ни капитан, прибывший с подкреплением, этого не добились. Чтобы добраться до линии, он заручился устным разрешением губернатора. Он застрял на границе и ждет возможности поговорить с Моникой.
– Он все еще не добился этого? Разве она не понимает, что мой сын подвергается опасности, чтобы ее вытащить?
– К сожалению, я не добрался до Ренато. Охрана очень строгая, и даже на лодке в тихий день невозможно добраться к мысу. Я тоже не смог увидеть Хуана. Знаю, Сегундо и Моника вытащили пулю и перевязали его рану. Учитывая его крепость, думаю, его жизни не угрожает опасность. Солдаты ранены, кто-то тяжело, их заменили другими, а рыбаки, выиграв стычку и завладев некоторым оружием, отступили при виде подкрепления. Среди них есть раненые и боюсь, кто-то умер.
– Они отступили? – удивилась София с нескрываемым гневом: – А солдаты оставили это так, спокойные после того, как позволили этим людям…?
– Эти люди оказались опаснее, чем думали солдаты, – усмехнулся Ноэль. – И к тому же они правы. Конечно, пока все это не имеет юридической силы.
– А вы на их стороне. И все же я очень благодарна вам за новости о моем сыне, он обезумел, неблагодарен, и забыл, что я переживаю и страдаю из-за него здесь.
– Если совет бывшего друга послужит вам, я бы посоветовал вам отдохнуть, донья София. Для Ренато нет опасности, ведь Хуан тяжело ранен по его вине.
– По вине моего сына? – возмутилась София.
– Да. Хуан не вышел бы из себя, не имей все это личный оттенок. Я увидел, что вы смягчились, и буду с вами честен. Происходящее ужасно, донья София. Губернатор ваш друг, вы можете поговорить с ним. Нельзя, чтобы власти острова содействовали подобной несправедливости. Если вы действительно расстроены вредом, причиненным вашим сыном…
– Что вы говорите? Я расстроена вредом, что страдает этот бандит?
– Вы не изменились, донья София. Я уж было вам посочувствовал. Но это ошибка. Вы должны страдать бесконечно больше и будете страдать. Страдайте, и пусть никто не сжалится над вами, потому что не заслуживает жалости не способный сочувствовать!
– Ноэль, Ноэль! Как вы осмеливаетесь? – бормотала София,
Ноэль удалился и не слышал последних оскорблений дамы, которая яростно повернулась к большому кучеру цвета эбонита и приказала:
– В дом, Эстебан! Мы немедленно возвращаемся в дом!
Сквозь прикрытые окна в полумрак хижины проникали последние лучи уходящего дня, едва высвечивая темно-коричневый точеный профиль неподвижного человека на постели из травы, сооруженной на скорую руку. То ли он улыбался, то ли погрузился в глубокий мучительный сон, а рядом с ним, сцепив ладони, Моника с болью смотрела на чеканное лицо человека, чья жизнь висела на волоске. Испуганно она обернулась на скрип маленькой двери.
– Я могу войти, хозяйка?
– Входи, но не шуми. Ему нужно отдыхать, у него сильная лихорадка. Нам нужен доктор, Колибри, но как? Как?
– Не знаю, моя хозяйка.
– Знаю, что не знаешь, бедняжка. Зачем ищешь меня? Что хотел?
– Сеньор Ренато там, – таинственно сообщил Колибри. – Он позвал меня, когда я подошел ближе, велел сообщить, что не уйдет без вас.
Моника ответила возмущенным жестом на слова Колибри и с волнением повернулась к спящему Хуану, боясь, что тот услышал неосмотрительные слова, которые могли ускорить биение сердца, эхом отдававшееся на ложе, словно оно стало настолько своим, что без него нельзя прожить. Беспокойно она отошла с Колибри к прикрытой двери строящегося дома.
– Он не хочет уходить, хозяйка. Посмотрите туда… – маленькая смуглая ручка указала на неясные очертания, где начинались густые заросли. Отчетливо виднелась длинная линия солдат, следивших с оружием в руках, экипаж, брошенный на дороге, а рядом со заколоченными столбами, отмечающими границу, стояла изящная и гордая фигура последнего Д'Отремон и Валуа в своем непогрешимом белом льняном костюме, со смелой статью кабальеро, с неистовым упрямством, провозглашавшим его законным сыном страстного и дикого острова, где все кипело с той же размеренностью: суровые горы, густые леса, каменные берега, бурное море, потоки первых дождей, превращающихся в ручьи, горячая кровь и восторженные сердца, яркие умы, в которых ужасающе часто вспыхивала искра безумия. Мартиника!
– Он сказал, что сам придет за вами, если вы не выйдете, хозяйка.
– Ну так пусть осмелится!
– Ай, моя хозяйка. Посмотрите! Понимали бы Сегундо или Угорь, достали бы оружие. Будь у меня ружье…
Ренато приближался к возвышенности. Решительно он вывернул кошелек охране на линии и те остались неподвижными, будто не увидели его, а он твердым шагом поднимался по вражеской земле.
– Моника, прямо сейчас. Пойдем, я не уйду без тебя.
– Я не спущусь, это я велю тебе уйти, Ренато! Разве ты не понимаешь, что эти мужчины сошли с ума от боли и ярости? Ты глупо играешь жизнью!
– Какое значение имеет жизнь, если тебя нет со мной? Моника, жизнь моя!
– Пожалуйста, хватит! Я не пойду с тобой! Ты еще не понял? Нет! Ренато! Оставь меня, отпусти, уйди уже! Зачем ты пришел?
– А твое обещание? Наш договор?
– Его уже не существует! Ты расторгнул его там внизу! Уйди и забудь!
– Забыть? Забыть причину моей жизни? Бросить тебя в опасности, учитывая, кем являешься для меня? Ты хоть понимаешь, о чем просишь? Я не оставлю тебя, не говори, что возвращаешь назад данное мне слово!